Две опасности подстерегают каждого, обращающегося к наследию любого исторического деятеля - и поэты не составляют исключения в этом ряду.
Первая, назовём её Сциллой, - сосредоточение внимания только на техническом инструментарии рассматриваемого деятеля. Например, посвятить всю жизнь изучению вопроса о том, какой ручкой писал или какой табак курил, скажем, Сталин. Или вопросу о соотношении ямба, анапеста и амфибрахия в стихах Высоцкого (примеры, разумеется, сугубо условны - просто для уяснения специфики жанра). Сами по себе такого рода вопросы, разумеется, имеют право на существование и на посвящение им всей своей жизни. Однако опыт показывает, что они представляют интерес максимум для десятка индивидов, помешавшихся на амфибрахии. И поэтому всякие попытки созвать конгресс, начать издавать специальный журнал или книгу массовым тиражом специально по ямбу-хорею такого-то поэта (пусть даже самого Пушкина!) неизменно кончаются пустым залом с десятком буйнопомешанных в президиуме или горой никем не востребованных пачек на складе. Пока была советская власть, проблема решалась просто: в зал, как в театр, загонялись силком школьники и/или солдаты, а невостребованный никем тираж шёл под нож, чтобы тут же возродиться ещё одним с той же судьбой. Сегодня в условиях рынка (точнее, дикого азиатского базара) такая авантюра неизменно оборачивается сокрушительным банкротством авантюриста или прикрывающего его своим авторитетом Манилова. И поэтому требует пресечения в зародыше. С оговоркой, что это касается узкого круга специалистов, страшно далёких от народа.
Вторая, назовём её Харибдой, - сосредоточение внимания только на личности того или иного деятеля. Например, как именно проводил свои ежесуточные вальпургиевы ночи Сталин. Или как именно выворачивало Высоцкого после дозы алкоголя. Общеизвестно, что обсуждению таких вопросов, в прямую противоположность предыдущим, обеспечен успех в самой массовой аудитории. Просто в силу особенностей среднечеловеческой психики. Как в популярном анекдоте: у соседа сдохла корова - казалось бы, какое мне дело, а всё равно приятно. Тысячелетний опыт показывает, что для среднестатистического человека самая интересная и сладостная новость - это о том, как именно очередной Иван Иванович поссорился с очередным Иваном Никифоровичем. А уж если Иван Иванович оборачивается Иосифом Виссарионовичем или Владимиром Семёновичем (в смысле известности), то интерес удесятеряется или, если можно так сказать, утысячеряется. Не существует млекопитающего, которому не терпелось бы знать все подробности о том, как именно шалил в детстве, отрочестве и юности Александр Сергеевич или Михаил Юрьевич, какой именно скандал разыгрался после очередной пьянки у Сергея Александровича или Владимира Семёновича.
Англичанин-мудрец специально для удовлетворения этой массовой, чисто животной потребности завёл принца Чарльза и принцессу Диану, каждый шаг которых стократно аукается в жёлтой прессе всего мира. Мы за неимением коронованных особ довольствуемся особами просто более или менее известными. Но с теми же вёдрами грязи, в которой чупахаются издатель и читатели. Понятно, Высоцкий здесь - одно из самых лакомых блюд.
Любой поэт в этом помойном контексте - просто находка. Ибо чем гениальнее он - тем экстраординарнее. А если к тому же личностная уникальность сочетается с общечеловеческими слабостями, то накатывается просто лавина публикаций с единственной целью и единственным конечным результатом: грязный бизнес на имени покойного. Не существует, в моих глазах, подонков мерзостнее, чем подобные писатели, издатели и читатели.
Но если «Харибда» - позорна, и чем дальше от неё держаться, тем лучше, а «Сцилла» изначально рассчитана на узкий круг специалистов, то как же быть с творческим наследием Высоцкого, особенно после того, как в ближайшие годы будут сняты последние «сливки», изданы и переизданы все мыслимые варианты текстов, жёваны-пережёваны все мыслимые комментарии к ним?
Да в точности так же, как и с творческим наследием всех великих мастеров художественного слова! И Высоцкий в этом ряду занимает особое место.
Если верно определение Льва Толстого как зеркала русской революции, то с таким же успехом Высоцкого можно назвать зеркалом русской эволюции от сталинщины через хрущёвщину к брежневщине. «Евгения Онегина» называли в своё время энциклопедией русской жизни первой четверти XIX века. С таким же основанием песни Высоцкого можно назвать энциклопедией советской жизни 30-70-х годов XX века.
В самом деле, попробуйте пройтись по нашей социальной проблематике того времени: от труда и политики, семьи и школы - до науки, культуры, больницы, города и села, окружающей среды, преступности, наркотизации общества (никотин, алкоголь, собственно наркотики), наконец до наших - в прямом смысле легендарных - вооружённых сил. Невозможно представить себе ни одной монографии, ни одного научного доклада, ни одной лекции, ни одной, если хотите, повести, к которой не подошла бы эпиграфом та или иная строфа Высоцкого. И не просто эпиграфом, а своего рода художественно-эстетическим ключом к пониманию самого сложного экономического, социологического, психологического, культурологического, политологического и т.д. материала.
Наши стройбатовские подвиги на ниве экономики?
|
В отделении образования и культуры Российской Академии образования завершается разработка комплексной учебно-научно-культурной программы общероссийских масштабов под названием «Пушкинский лицей». Начало реализации программы приурочивается к двухсотлетию со дня рождения Пушкина, в 1999 г. А рассчитана она... аж до 2037 г. - двухсотлетия со дня его смерти. В каждом из предстоящих лет намечаются три кульминационные точки: день рождения - 6 июня, день смерти - 10 февраля, и знаменитое 19 октября (ст.ст.) - «Лицейский день». В эти дни предполагается проведение памятных мероприятий, включая конференции и различные издания. Им будут предшествовать школьные олимпиады, смотры художественной самодеятельности, зимние и летние школы учащихся, студентов, молодых учёных, а также различные семинары, симпозиумы, коллоквиумы... Намечается развёртывание соответствующей периодики, радиотелепередач и т.д. Для обеспечения всего этого создаётся специальный Пушкинский фонд.
Авторы программы исходят из того, что Пушкин - это не только Великая Поэзия. И даже не только современный русский язык (составляющий, кстати, одну из подпрограмм упомянутой Программы): это ещё и один из символов русской культуры, можно сказать, её олицетворение.
Мы не хотим здесь выстраивать «табель о рангах» российских поэтов, равнять Высоцкого с Пушкиным или ещё с кем-либо. Не хотим и призывать разрабатывать подобные программы по каждому сколько-нибудь выдающемуся русскому литератору. Мы просто хотим сказать, что, продолжая собственно литературоведческие разработки творческого наследия Высоцкого, нельзя забывать того, что его имя входит в историю как олицетворение русской культуры - всей культуры, и не только культуры! - всей второй половины истекающего столетия. Иными словами, изничтожая, поелику возможно, обывательскую «Харибду», нельзя ограничиваться только узколитературоведческой «Сциллой». Перед нами в творчестве Высоцкого, как перед Одиссеем - целое Средиземное море социальных проблем Отечества.
Вчерашних, сегодняшних и завтрашних.
|
