Разговоры об этом начались тому несколько лет назад и время от времени возникают снова. И сводятся они к следующему. Во всём мире вряд ли найдётся подобное, чтобы некое периодическое издание было посвящено одному человеку, а именно: журнал «Вагант» - Владимиру Высоцкому. И постоянно, возникают вопросы особенно беспокойных и любопытных: а что было до Высоцкого, что было после него, что, в конце концов, происходит сейчас в кино, в театре, на эстраде, в литературе, то есть на тех поприщах, где особенно ярко проявился талант Владимира Семёновича. Сомнений было много, уж очень согревала мысль об исключительности нашего издания: весь журнал - одному человеку. Но в результате разум перевысил эмоции. Ведь и раньше была жизнь, которая в итоге развила талант, сформировала сам феномен Высоцкого, да и сейчас, после ухода поэта, творческая жизнь не умерла, не остановилась. Об этом необходимо говорить, потому как увлечение одной темой, даже такой неисчерпаемой и великой, как жизнь и творчество Владимира Высоцкого, рождает определённую ограниченность. Думается, что Владимир Семёнович и сам был бы не против того, чтобы мы знакомили вас, наших читателей, с тем, что впрямую вроде бы и не связано с его именем, но с максимальной точностью и возможной объективностью освещает страницы нашей культуры как прошлого, так и настоящего.
Иными словами, мы от диорамного изображения хотим перейти к панорамному, расширяя и углубляя таким образом наш кругозор и понимание при этом места и значения Владимира Высоцкого в отечественной и мировой культуре.
Думаю, что вместе со сторонниками у нас появятся и критики, которых мы постараемся переубедить.
Своими мыслями мы поделились с человеком, вам хорошо известным. Это актёр театра и кино, композитор и исполнитель песен Владимир Качан. И вот, после некоторого колебания, Владимир Андреевич согласился вести рубрику, которую мы назвали «ЗАМЕТКИ ОБОРЗЕВАТЕЛЯ».
|
Наша газета «Заря Испании» не могла равнодушно пройти мимо того факта, что театральные критики не заметили или не захотели заметить несколько отличительных особенностей спектакля «С приветом, Дон Кихот», ставящих его в ряд выдающихся достижений русской и испанской культуры. Соединение этих двух культур, их, так сказать, экстатический сплав произошёл ещё в начале действия, когда собравшаяся на премьеру российская интеллигенция была названа сеньорами и сеньоритами. Эта дерзкая попытка приобщить сидевшую в зале публику к испанскому менталитету, к благородному обращению была действительно актом театрального безумства, так как благородство нашего современника - то же, что квадратный трёхчлен для Чапаева. Но театр и дальше продолжал отчаянные попытки выдернуть нас из заскорузлых рамок русского быта.
У режиссёра И.Райхельгауза есть несколько характерных черт, по которым его спектакли сразу можно отличить от других. Во-первых, минимум треть спектакля проходит в темноте, едва различимые силуэты артистов что-то тихо говорят, что придаёт действию неповторимый флёр интимности и домашнего обаяния. Во-вторых, это самодеятельное пение и танцы с постоянной оговоркой: «для драматических артистов». Некоторые критики всерьёз обсуждают то, что Васильева поёт несколько хуже, чем М.Кабалье, а Филозов всё-таки уступает в танце М.Барышникову. Но они забывают, что театр называется «школа», и естественно, что в этой школе, ещё в первом классе, артистов учат петь, танцевать и гримасничать.
И, наконец, третья особенность почерка мастера - это обязательный для каждого спектакля летальный исход в финале. Кто-то должен умереть[*].
Даже в детском спектакле «По поводу обещанного масла» - это масло в перспективе будет съедено и в конечном итоге превратится известно во что, а значит погибнет. К этим трём фирменным знакам режиссёра добавился ещё один, и это явилось несомненным новаторством в театральном деле. И.Райхельгаузу удалось воплотить в жизнь свою давнюю мечту и поставить на сцене фрагмент строительства дачи. Неважно, что идёт строительство осла и коня, главное, чтобы строили, чтобы пахло опилками, чтобы всё спорилось у студентов, чтобы мы все ощутили радость созидательного труда и горячее дыхание победившего народа, пролетариата. Это было полное воплощение романтических идей наркома Луначарского, поставить даже цитаты из которого мало кто решится. А Райхельгауз - сумел[**].
Народ весело, с огоньком строит светлое завтра. (Кстати, народ - это студенты ВГИКа столярной мастерской Райхельгауза.) И, в то же время, всё валится из рук сумасшедшего дворянина - проще говоря, идальго. Это, для тех, кто не понял, - основной образ спектакля. Идальго действительно не в себе. Его диагноз обозначен ещё в названии. Это «зайка моя» с тазиком на голове, на деревянной лошадке и с копьём, которое вызывает горькое недоумение, приучает нас к мысли о том, что этими средствами добро вообще никогда не победит зло. Но мечтать об этом можно. И бороться! Театр и дальше будет бороться. По слухам, скоро они приступят к новой постановке: литургии, оперетты, мистерии, дрессуры, оратории и эквилибра на проволоке для драматических артистов с рабочим пока названием «А чой-то чайка?» (ТВ-версия «Пока у них не все дома»)[***].
Но вернёмся всё-таки к «Дон Кихоту». Никто из критиков так и не заметил в образе Санчо прообраз нового русского будущего бескорыстного мецената, спонсора Дон Кихота, человека, которому обрыдли рестораны и казино, и он теперь проигрывает деньги, вкладывая их в борьбу добра со злом.
Никто не заметил предпраздничную распродажу тела Дульсинеи Тобольской по сниженным ценам. Эта же услуга на Тверской стоит куда дороже, а товар там более низкого качества. Например, о роскошном теле, упомянутом одной журналисткой в газете «Известия», там и речь не идёт.
Далее. Никто не оценил просветительской функции спектакля. Ведь вся оперная его часть - это развлекательно-познавательная игра «Угадай мелодию Минкуса».
И никто, в конце концов, не придал значения оздоровительной функции премьеры, здорового влияния спектакля на молодёжь. Ведь упражнения по аэробике для студентов ВГИКа, поставленные выдающимся балетмейстером Г.Абрамовым, окончательно убеждают нас в том, что новое поколение вместо алкоголя, наркотиков и даже пепси - предпочитает танцы в «Дон Кихоте». Я не говорю уже о достижениях в области обучения этому танцу. Вы когда-нибудь пробовали научить танцевать медведя гризли? Вот!.. А Дуров танцует.
Теперь о клоунаде. Она показывает нам, что весь смысл спектакля, весь его романтический пафос, всё содержание драматических сцен - умещается в одном лишь слове клоунессы Т.Васильевой. Впрочем, это даже не слово, даже не полупесенка, - это звук, который она периодически издаёт: «Ля-ля-ля». И всё! И драматические сцены, таким образом, становятся и вовсе ненужными. Весь «Дон Кихот с приветом» - в этом «ля-ля-ля», в этой ноте... Вся клоунада должна была хоть как-то насторожить газету «Известия» и её театрального оборзевателя, намекнуть им, что после желчной публикации в адрес спектакля их сделают главными клоунами во всём этом газетном балагане, режиссировать которым будет всё тот же И.Райхельгауз, крупнейший в стране специалист по легендам, мифам и скандалам. И всё это будет обеспечивать ещё больший кассовый успех этому спектаклю.
Так что спасибо всем ядовитым журналистам и их разгромным рецензиям, их, так сказать, газетным погромам, - с одной стороны. - и оппозиционным по отношению к ним журналистам, в частности Гр.Полуактову, - с другой. Кстати, интересно, кто скрывается за этим игривым псевдонимом? Кто этот таинственный единомышленник? И что это такое вообще: полуактов?.. Что это? Некий акт, совершённый не до конца, а только наполовину? Поэтому, заканчивая это рецензионное эссе, я сообщаю, что наша газета «Заря Испании над Трубной» предъявляет иск газете «Известия» на 1 млн пиастров за то, что она... да вообще -за всё! Чтобы привлечь ещё большее внимание общественности к театру «Школа современной пьесы». И соответственно подписываюсь:
|
