«Я РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА»

 

При подготовке документальной повести  «Словно в сказке, на экране...» мы решили отклониться от хронологической последовательности выхода в свет фильмов, для которых и в которых работал Высоцкий.

Весна в нашей стране ассоциируется не только с первыми зелёными листьями, но и с величайшим праздником народа - Днём Победы. А поскольку номер «Ваганта», который вы держите сейчас в руках, апрельско-майско-июньский, то логично в нём привести рассказ Владимира Семёновича о его работе в фильме, снятом на военном материале, - «Я родом из детства», о песнях о войне.

Это тем более оправдано, что именно после фильмов «Я родом из детства» Минской киностудии и «Вертикаль» Одесской киностудии Высоцкий стал узнаваем, его внешность «наложилась» на голос, который хрипел с «Астр», «Комет, «Грюндигов», «Гинтарасов», «Яуз»...

И ещё одно замечание. Мы умышленно не оговариваем, какие из песен вошли в фильм полностью, какие фрагментарно, какие не вошли вовсе (за исключением тех случаев, о которых рассказывает сам автор). Те, кого интересуют эти сведения, могут почерпнуть их, например, из книги издательства Союза кинематографистов СССР «130 песен для кино» (Москва, 1991 год).

Олег Терентьев

 

Сознательная моя работа в кино началась с фильма «Я родом из детства». В основном до этого я играл хулиганов, бандитов всяких, нехороших людей. Это первая положительная роль...

Резко повернулась моя судьба в кино: я стал играть людей серьёзных, за спиной которых - биография, интересная жизнь...

...Мои персонажи всегда пытались приставать к девушкам. В этой роли я тоже пытаюсь приставать, но уже не так нахально.

Сценарий фильма написал Шпаликов, трагически погибший, - он повесился, Гена. А картину снял режиссёр - мой близкий друг - Виктор Туров.

Не нужно никаких гидов и переводчиков, если вы хотите посмотреть Белоруссию, - надо, чтобы Витя Туров показал. Лучшего сопровождающего по этой стране не найти. Он так любит свою родину, что может показать всё. Никто вам не расскажет про Белоруссию так, как он. Он замечательный парень и замечательный режиссёр.

У него очень интересная судьба. Когда ему было 5 лет всего, на его глазах расстреляли отца - он был партизаном: вернулся, думал, что нет никого в деревне, и навестил семью. Была засада, его полицаи вывели из дома и расстреляли. Это первое потрясение детское было. Потом их с матерью угнали в Германию. Когда их освободили американцы, он потерял мать и возвращался на родину один - мальчишкой десятилетним. И пришёл в родной Могилёв. Полгода плутал по Европе... Это его самые яркие впечатления. У него сохранилось это восприятие - удивительное восприятие военных лет, конца войны.

И вот такими детскими глазами - открытыми, наивными - он снимает картины о Белоруссии, о своей родине. Так что он снял этот фильм - «Я родом из детства» - действительно глазами мальчишки десятилетнего. Очень чистый и точный был этот фильм. Он снят так, как будто бы только-только кончилась война. Хотя мы его снимали уже через двадцать лет. И окончание войны, и лучшие партизанские картины - это снимал Витя Туров. «Через кладбище», например, его картина. В его картинах есть колорит окончания войны. И такое впечатление, что это просто снимал ребёнок, который учился в Институте кинематографии.

Его фильмы о партизанах - безо всяких преувеличений - очень по правде, с каким-то своим настроением и хорошим глазом на это дело. Он был взрослый ребёнок в десять лет - как все дети войны.

Виктор Туров сам весь - родом из детства.

Я думаю, что Виктор Туров, снимая фильм «Я родом из детства», имел в виду и себя, потому что там действуют пацаны. Наверное, один из этих пацанов - это он.

Фильм снимался на Минской киностудии. В Белоруссии свежа в памяти война, потому что каждый четвёртый белорус погиб. Для них война как будто бы год назад, они очень её помнят. Один наш сценарист показал мне - он нехорошо пошутил однажды. Мы были в деревне. Он заходит в дом (а он был партизаном раньше), открывает дверь. Выходит старуха на крыльцо. Он говорит: «Бабань! Немцы е?» У бабки ужас на лице! Потому что так спрашивали партизаны, когда приходили в дом. Она сначала даже не сообразила, что происходит.

Я в этой картине играл роль капитана, который горел в танке, полгода лежал в госпитале. Боялся попросить у медсестры зеркало: а вдруг у него что-нибудь страшное с лицом. Полгода не смотрелся. Пришёл домой, к себе приехал, открыл дверь: у него мебели нет - всё сожгли в печке, потому что холодно было во время войны, и только висит гитара запылённая, и такое же запылённое зеркало. Он протирает это зеркало, посмотрел - у него шрамы на лице, он седой в 30 лет...

А шрамы делают в кино варварским способом: оттягивают кожу и коллодием заливают. Коллодий - это такая жидкость пахучая, неприятная ужасно. А потом, когда снимаешь этот состав через 12 часов, сразу лицо не расправляется - всё равно шрамы остаются и очень долго держатся. А мы ещё обнашиваем одежду в тех местах, где работаем. Вот я ходил в форме капитана военного времени, с нашивками о ранениях. И однажды в столовой, где я ел, одна старуха-белоруска сказала мне: «Ой, милок! Как же тебя война-то покалечила!» «Милку» было всего 25 лет от роду, да и война кончилась 20 лет назад. А для них как будто бы и не прошло этих двадцати лет...

Очень часто, приглашая меня сниматься, мне предлагали, чтобы я пел что-нибудь. Я соглашался и пел раньше чужие песни. Это были вставные номера такого типа: «А... вот тут, кстати, случайно гитара! Ну-ка давайте я чего-нибудь спою!» Знаете, у нас говорят: «А вон, кстати, рояль в кустах!» - сел и сыграл.

Вставить песню в кино - это очень большое дело. Режиссёр должен любить то, что делает автор песни, - должно быть полное единство. Потому что песни иногда совершенно не нужны в кино - звучат где-то на фоне или на титрах, и никто никогда не замечает, о чём там поют: просто звучит что-то...

Я стал так работать в кинематографе, чтобы мои песни имели ещё и отдельную ценность, чтобы они могли исполняться в отрыве от картины, а именно: чтобы это были песни-новеллы, в которых есть либо свой сюжет, либо какая-то своя мысль, независимая от фильма. А в кино они существовали постольку, поскольку они просто усиливали действие, которое происходило на экране.

Я пишу много военных песен, хотя войну не прошёл - мне не довелось держать в руках оружие по возрасту. Но люди, которые присылают мне письма и спрашивают меня: «Не тот ли Вы самый Владимир Высоцкий, с которым мы под Оршей выходили из окружения?», они искренне убеждены, что я должен был пройти через войну, раз пишу такие песни. Это для меня похвала. Правда, иногда такие вопросы ставят меня в тупик. И уже выработалась у меня формула ответов на эти вопросы. Ну во-первых, война - это такая великая беда, которая покрыла землю нашу на четыре с лишним года, она коснулась всех. Я убеждён, что все имели потери в своих семьях и среди своих близких. У меня тоже военная семья, есть погибшие. Вообще, пока память человеческая существует, об этой войне будут писать все те, кому дано, и будут говорить и вспоминать все те, кому дано говорить и вспоминать, - это просто и нормально.

Есть ещё одна причина, почему я пишу военные песни. Для своих вещей я стараюсь выбирать людей, которые находятся в крайней ситуации. Вы, наверное, обратили внимание, что почти все герои моих песен находятся в самой высшей степени нервного напряжения: они нервничают, волнуются, беспокоятся. Короче говоря, они всегда у меня - «вдоль обрыва по-над пропастью». Знаете, так: чуть-чуть сюда - значит, живой останешься, а наоборот - погибнешь. То есть, мои персонажи каждую следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти. Я их достаю, настигаю в момент риска, они у меня «рвутся из сил и из всех сухожилий» -во всех вещах, даже в шуточных. И поэтому персонажей для серьёзных своих песен я взял из военных времён. Это вводит в заблуждение людей - думают они, что я прошёл через войну, поэтому о ней пишу. Но это не от того. А просто тогда был большой простор, большое поле деятельности для того, чтобы проявить такие качества, как надёжность, дружба - искренние и естественные чувства в войну. Война позволяла им раскрыться чаще. Поэтому я так много пишу о войне.

Мы, дети военных лет, выросли на этом материале. И ещё. Есть какой-то комплекс, что мы не воевали, но мы как бы довоёвываем в стихах.

Виктор Туров считал, что песня должна быть на равных с изображением. Стали мы ломать головы: каким образом я, человек невоевавший, буду исполнять песни о войне? Виктор Туров так бережно отнёсся ко всем текстам, ко всем моим работам и так постарался их вставить, что они почти не выпадают из кино, хотя находятся прямо в ткани кинематографа. А мой голос - он принадлежит современности, его все знают. Время действия - 45-46 год. Иногда мне приписывают совершенно невероятные вещи: тюрьму, лагеря, сиротские приюты и так далее. Ничего этого не было. На фронте я тоже не был. Но я старался писать песни - чтобы они были похожи на военные.

Это была первая картина, куда я профессионально написал песни - текст и музыку: мне заказали - я написал.

Мы с Виктором Туровым нашли несколько возможностей, чтобы песня была. Вот, например, я вхожу в первый раз к себе в комнату, в которой не был четыре года, взял гитару - и вдруг начал петь песню, как будто бы совсем недавно её написал. Песня называется «Звёзды».

 

Мне этот бой не забыть нипочём,

Смертью пропитан воздух,

А с небосклона бесшумным дождём

Падали звёзды.

 

А с небосклона бесшумным дождём

Падали звёзды.

 

Вон снова упала, и я загадал:

Выйти живым из боя...

Вот так свою жизнь я поспешно связал

С глупой звездою.

Вот так свою жизнь я поспешно связал

С глупой звездою.

Я уж решил: миновала беда,

И удалось отвертеться,

С неба свалилась шальная звезда -

Прямо под сердце.

 

С неба свалилась шальная звезда •

Прямо под сердце.

 

Нам говорили: «Нужна высота!

И не жалеть патроны!..»

Вон покатилась вторая звезда –

Вам на погоны.

 

Вон покатилась вторая звезда –

Вам на погоны.

 

Звёзд этих в небе, как рыбы в прудах, -

Хватит на всех с лихвою.

Если б не насмерть, ходил бы тогда

С жёлтой Звездою.

 

Если б не насмерть, ходил бы тогда

С жёлтой Звездою.

 

Я бы звезду эту сыну отдал

Просто - на память...

В небе висит, пропадает звезда –

Некуда падать.

 

В небе висит, пропадает звезда –

Некуда падать.

 

Я играю в этом фильме человека, которого мы приблизили максимально ко мне и назвали его Володей. По возрасту он такой же, как я, и тоже пишет песни. Есть там песня такая - «Высота».

 

Вцепились они в высоту как в своё,

Огонь миномётный, шквальный...

А мы всё лезли толпой на неё,

Как на буфет вокзальный.

 

А мы всё лезли толпой на неё,

Как на буфет вокзальный.

 

И крики «ура!» застывали во рту,

Когда мы пули глотали:

Семь раз занимали мы ту высоту,

Семь раз мы её оставляли.

 

Семь раз занимали мы ту высоту,

Семь раз мы её оставляли.

 

И снова в атаку не хочется всем,

Земля - как горелая каша.

В восьмой раз возьмём мы её насовсем,

Своё возьмём, кровное, наше!

В восьмой раз возьмём мы её насовсем,

Своё возьмём, кровное, наше!

А можно её стороной обойти,

И что мы к ней прицепились?!

Но, видно, уж точно, что судьбы-пути

На этой высотке скрестились.

Но, видно, уж точно, что судьбы-пути

На этой высотке скрестились.

 

В главной сцене с Ниной Ургант мы заводим патефон - и звучит песня, написанная мной. Она похожа на довоенные песни - я сделал стилизацию на «Синенький скромный платочек...». Мы хотели, чтобы было ощущение, что это давно-давно записанная пластинка. Я даже музыку написал вальсовую, а вальсы были модны в 30-х годах.

 

В холода, в холода

От насиженных мест

Нас другие зовут города:

Будь то Минск, будь то Брест, -

В холода, в холода...

 

Неспроста, неспроста

От родных тополей

Нас всё новые тянут места,

Будто там веселей,

Неспроста, неспроста...

 

Как нас дома ни грей,

Не хватает всегда

Новых встреч нам и новых друзей,

Будто с нами беда,

Будто с ними теплей...

 

Как бы ни было нам

Хорошо иногда,

Возвращаемся мы по домам.

Где же наша звезда?

Может, здесь, может, там...

 

Может, здесь, может, там...

 

Потом - 9 мая, в День Победы - инвалид на рынке поёт моим голосом песню «Штрафные батальоны». Если кто-то её помнит:

 

Всего лишь час дают на артобстрел,

Всего лишь час пехоте передышки,

Всего лишь час до самых главных дел:

Кому до ордена, ну а кому до вышки.

Всего лишь час до самых главных дел:

Кому до ордена, ну а кому до вышки.

За этот час не пишем ни строки,

Молись богам войны артиллеристам.

Ведь мы ж не просто так - мы штрафники,

Нам не писать «Считайте коммунистом!».

Ведь мы ж не просто так - мы штрафники.

Нам не писать «Считайте коммунистом!».

Перед атакой водку - вот мура! -

Своё отпили мы еще в гражданку,

Поэтому мы не кричим «ура!» -

Со смертью мы играемся в молчанку.

 

Поэтому мы не кричим «ура!» -

Со смертью мы играемся в молчанку.

 

У штрафников один закон, один конец:

Коли-руби фашистского бродягу,

И если не поймаешь в грудь свинец,

Медаль на грудь поймаешь «За отвагу».

 

И если не поймаешь в грудь свинец,

Медаль на грудь поймаешь «За отвагу».

Ты бей штыком, а лучше бей рукой –

Оно надёжней, да оно и тише.

И ежели останешься живой –

Гуляй, рванина, от рубля и выше.

 

И ежели останешься живой -

Гуляй, рванина, от рубля и выше.

 

Считает враг - морально мы слабы:

За ним и лес, и города сожжены...

Вы лучше лес рубите на гробы -

В прорыв идут штрафные батальоны.

 

Вы лучше лес рубите на гробы -

В прорыв идут штрафные батальоны.

 

Вот шесть ноль-ноль, и вот сейчас обстрел.

Ну, «бог войны», давай без передышки!

Всего лишь час до самых главных дел:

Кому до ордена, а большинству до вышки.

Всего лишь час до самых главных дел:

Кому до ордена, а большинству - до вышки.

 

Ещё одна песня из фильма «Я родом из детства». Имеется в виду, что мой персонаж её написал. Там я по ходу дела должен был лежать в госпитале - был такой эпизод, и рядом еще два человека. Один из них погиб, а другой был зол на весь мир и на себя за то, что глупо - в последний день войны - подорвался на мине. Он потерял руку и всё время говорил: «Посмотрел бы ты на себя, как ты изуродован! Как ты домой появишься?!» Ну прямо как будто бы издевался.

У картины был очень большой метраж - надо было сокращать. К сожалению, весь эпизод госпиталя в фильм не вошёл, и песня выпала. Но я её очень люблю и считаю, что она больше всего подходит к моему персонажу. «Песня о госпитале».

 

Жил я с матерью и батей

На Арбате - здесь бы так!

А теперь я в медсанбате

На кровати, весь в бинтах...

 

Что нам слава, что нам Клава –

Медсестра и белый свет!..

Помер мой сосед, что справа,

Тот, что слева - ещё нет.

 

И однажды, как в угаре,

Тот сосед, что слева, мне

Вдруг сказал: «Послушай, парень,

У тебя ноги-то нет!»

 

Как же так?! Неправда, братцы!

Он, наверно, пошутил!

«Мы отрежем только пальцы», -

Так мне доктор говорил.

 

Но сосед, который слева,

Всё смеялся, всё шутил,

Даже если ночью бредил –

Всё про ногу говорил.

 

Издевался: мол, не встанешь,

Не увидишь, мол, жены,

Поглядел бы ты, товарищ,

На себя со стороны!

 

Если б был я не калека

И слезал с кровати вниз -

Я б тому, который слева,

Просто глотку перегрыз!

 

Умолял сестричку Клаву

Показать, какой я стал.

Был бы жив сосед, что справа.

Он бы правду мне сказал...

 

Мои песни проходят лейтмотивом по всему фильму «Я родом из детства». Вообще, песня - в отличие от человека - она может жить долго. Хороший человек, он много волнуется, нервничает, беспокоится и помирает раньше, чем плохой. А с песней бывает наоборот: песня, если она того стоит, ей можно продлить жизнь.

Так случилось с песней «Братские могилы». Песня сначала прозвучала в фильме «Я родом из детства», потом я её спел в спектакле, потом попросили меня записать её на пластинку - вышел диск с этой песней. И я всегда начинаю свои выступления с неё - и перед своими друзьями в компаниях, и в зрительных залах.

Мы говорим очень часто: «Братские могилы, братские могилы...» Если же начинаешь серьёзно думать об этом, то тогда просто волосы дыбом встают. Что, например, можешь представить себе, посетив какую-нибудь братскую могилу, где действительно безымянные люди похоронены?..

 

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

К ним кто-то приносит букеты цветов,

Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче гранитные плиты,

Здесь нет ни одной персональной судьбы -

Все судьбы в единую слиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы -

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов -

Сюда ходят люди покрепче...

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?!

 

Песня «Братские могилы» звучала в фильме и в моём исполнении, и в исполнении Марка Бернеса, которого я считаю своим кумиром. Всегда, всю жизнь, сколько я работаю, я пытаюсь понять: каким образом он сохранил свою манеру - от самых молодых лет до своей очень безвременной кончины? Оказывается, он очень много работал над текстами. Сейчас, в наш век информации, когда вам так много выплёскивают в уши, в души и в глаза: и с экранов телевизоров, и с экранов кинотеатров, и телефоны, и сплетни, и какие-то разговоры, хочется, конечно, и со сцены услышать что-то, чтобы со смыслом люди сказали. И ещё - от себя, от первого лица.

Когда я работал с Бернесом, для него писал кое-что, я наглядно видел, что он с тебя с живого не слезет - он тебе перекроет весь кислород, пока ты для него не вылижешь каждое слово, каждую строчку.

Песня «Братские могилы» имела историю свою. На экране - женщины с выплаканными глазами, сухими после слёз, подходят к стене. Кирпичная стена, вся выщербленная пулями и снарядами, как написал Слуцкий: «И мрамор лейтенантов - фанерный монумент...» - такие некрашеные монументы со звёздочками, и они к ним кладут кто зелень, кто цветы. В это время в кадре на экране звучит песня «Братские могилы», и исполняет её Бернес. Голос его принадлежал к военному времени, к послевоенному, и поэтому это оказывало колоссальное действие на слушателей: шмыгали носом мужчины, выходили зарёванные женщины из зала. Люди, которые когда-то были в оккупации, посылали нам письма.

Мы получили одно письмо от женщины, которая долго была в летаргическом сне - после того, как на её глазах повесили двух её сыновей-партизан. Её разбудили, но памяти не было совсем. Она помнила только то, что было две минуты назад - и всё. Когда она посмотрела картину (у них показывали в больнице), к ней начала возвращаться память: ей показалось, что она вспомнила место казни своих детей. Она написала нам: «Я узнала это место - это было там, где погибли два моих мальчика...» Этого места не было - это декорация, мы построили её в кино. Но вот такое было на неё воздействие музыки, стихов да ещё голоса Бернеса вроде бы из тех времён, изображения на экране, что она подумала, что она это видела и помнит. Вот такие бывают странные, поразительные вещи с песнями, с музыкой, когда они хорошо вмонтированы в изображение. Хорошая песня всегда нужна, она нам «строить и жить помогает». И отдыхать, и печалиться, и грустить, и радоваться...

Если песня так сплавлена с изображением, как это делает Витя Туров, она расцветает в картине. Бывает, что песню используют на титрах. Вы даже не запомните, о чём она. Я часто борюсь с режиссёрами и авторами - у меня всё время идёт с ними война: они всегда хотят запихнуть песню куда-нибудь, когда есть провал в действии. Вот когда стало скучно, они бах! - и песню запузырят. И обязательно кто-нибудь её ещё хорошо оркеструет. Я считаю, что к песне надо относиться намного серьёзнее, чем относятся те, кто занимается только украшательством.

Всегда хочется увидеть человека, который знает, что он об этой жизни думает, об этих событиях, об этих людях, о которых он пишет. Я стараюсь всегда так делать, никогда никому не подражая, всегда по-своему: то, что я думаю, то и говорю. Зарифмовываю - получаются стихи. И кладу на ритмическую основу, на очень простую, чтобы любой из вас мог её повторить, если захочет, на гитаре. Это делается нарочно, специально, нарочито. Я имею музыкальное образование, но я им, к счастью, не пользуюсь до такой степени, чтобы это стало заметным.

Я продолжал писать для фильмов белорусской киностудии - писал для фильмов «Война под крышами», «Сыновья уходят в бой». Много песен мною написано. Кстати, очень многим я обязан этой студии и особенно Вите Турову, который рискнул во времена, когда к авторской песне отношение было совсем плёвое, вставить мои вещи в картину. Даже когда я не работал в картинах Виктора, я приезжал к нему во время съёмок на натуру.

Если вам удастся посмотреть фильм «Я родом из детства», поглядите его. Он имеет удивительное настроение. Для тех, кто помнит, - это особенно, а для тех, кто не знает, - это будет очень интересно и любопытно.

 

Перечень использованных фонограмм выступлении:

1. Москва, у М.Дубровина, 3 ноября 1964 года

2. Минская к/с, «Беларусьфильм», 1964-66 гг.

3. Ленинград, мединститут, март 1967 года

4. Ленинград, Ленинградский электротехнический институт (ЛЭТИ), 15 апреля 1967 года

5. Ленинград, СКБ аналитического приборостроения (СКБ АП), 22 апреля 1967 года

6. Москва, МКБ «Стрела», 19 мая 1967 года

7. Гатчина, Ленинградский институт ядерной физики (ЛИЯФ), июнь 1967 года

8. Дубна, ДК «Мир», ноябрь 1967 года

9. Москва, ВНИИП «Агат», 17 ноября 1967 года

10. Москва, Радиотехнический институт (РТИ) АН СССР, январь 1968 года

11. Москва, завод им. Орджоникидзе, 1968 год

12. Москва, клуб МВД, апрель 1970 года

13. Усть-Каменогорск, Центральный Дворец культуры, 14 октября 1970 года

14. Усть-Каменогорск, Усть-Каменогорский строительно-дорожный институт (УКСДИ), октябрь 1970 года

15. Москва, ЦНИИС, 15 ноября 1970 года

16. Владивосток, 1 июля 1971 года

17. Киев, завод «Арсенал», 17 сентября 1971 года

18. Киев, ДСК-3, 22 сентября 1971 года

19. Киев, ИФ АН УССР, 24 сентября 1971 года

20. Москва. НИИ растениеводства, 30 ноября 1971

21. Электросталь, конец 1971 года

22. Кишинёв, 22 апреля 1972 года

23. Таллинское телевидение, 17-18 мая 1972 года

24. Макеевка, 12(?) марта 1973 года

25. Горловка, ПТУ, 13(?) марта 1973 года

26. Донецк, 12-16 марта 1973 года

27. Ташкент, сентябрь 1973 года

28. Венгрия, в/ч, лето 1974 года

29. Тёмное публичное выступление (т.н. «Недолюбил»), 1975 год

30. Химки, ДК «Родина», конец 1975 года

31. Дубна, Дворец спорта, 10 февраля 1976 года

32. Подольск, 1976 год

33. Калинин, Университет, 6 июня 1976 года

34. Калинин, Академия ПВО, 6 июня 1976 года

35. Коломна, ДК тепловозостроительного завода, 12 июня 1976 года

36. Коломна, ДК им. Ленина завода «Станкостроитель», 29 июня 1976 года (15ч. и 18ч.)

37. Ивантеевка, ДК «Юбилейный», 23 января 1976 года

38. Ивантеевка. ДК «Юбилейный», 26(?) января 1976 года

39. Чкаловское, Гарнизонный дом офицеров, лето 1976 года (10ч., 12ч. и 14ч.)

40-41. Москва(?), Потребкооперация, ДК им.Горького, 23 ноября 1976 года (2 выступления)

42. Москва, МВТУ им.Баумана, 6 марта 1976 года (1-е выступление)

43. Тёмное публичное выступление (т.н. «окружают уже»), 1977 год

44. Москва, Союзмашпроект, март 1977 года (19ч.)

45. Вороново, пансионат Госплана и Госстроя СССР, июль-август 1977 года

46. Казань, Молодёжный центр, 17 октября 1977 года (12ч.)

47. Череповец, СКЗ «Алмаз», 12-16 апреля 1978 года

48. Белгород, ДК завода «Энергомаш», 17-19 апреля 1978 года (3-е выступление)

49-50. Зеленоград, ДК завода «Микрон», 23 апреля 1978 года (2 выступления)

51. Москва, Московский автомеханический институт (МАМИ), 17 марта 1978 года

52. Москва, МВТУ им.Баумана, 19 марта 1978 год (2-е выступление)

53. Харьков, май 1978 года

54. Минск, НИИводхозстрой, 9 июня 1979 года (19ч.)

55. Минск, НИИводхозстрой, 10 июня 1979 года (13ч.)

56. Учкудук, ДК «Современник», 21 июля 1979 года (14ч.)

57. Навои, ДК «Фархад», 27 июля 1979 года

58-60. Минск, НИИводхозстрой, 30 августа 1979 года (17ч. ЗОмин., 19ч. и 20ч. ЗОмин.)

61-62. Тбилиси, Дворец спорта, сентябрь-октябрь 1979 года (2 выступления)

63. Протвино, институт(?), 29 декабря 1979 года

64. Москва, школа № 779, 28 марта 1980 года

65. Калининград (обл.), Дворец спорта «Юность», 21 июня 1980 года

66. Люберцы, Дворец культуры, 3 июля 1980 года

67. Калининград (Моск.обл.), ДК им. Ленина, 16 июля 1980 года

 

Песня «Звёзды» публикуется по авторской фонограмме, записанной у М.Дубровина (Москва) 3 ноября 1964 года.

Песни «Высота», «В холода», «Штрафные батальоны», «Песня о госпитале», «Братские могилы» публикуются по авторским фонограммам, записанным звукорежиссёром Минской киностудии К.Бакком в 1964-66 годах.

 

Публикацию подготовили

Александр Петраков,

Наталья и Олег Терентьевы

 

 

ИЗ СИНЕМАТЕКИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО КИНО

«Я РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА»

СССР, 1966, 105 мин., ч/б

Реж. Виктор Туров; сцен. Геннадий Шпаликов; опер. Александр Княжинский; композ. Евгений Глебов; текст песен Владимира Высоцкого

В ролях: Тоня Овчинко, Эдик Довнар, Валерий Зубарев, Нина Ургант, Владимир Высоцкий, Евгений Ташков, Елизавета Уварова, Владимир Белокуров, Арина Алейникова, Галина Сапрунова, Рита Гладунко, Павел Кормунин, Борис Руднев

Пр-во: БЕЛАРУСЬФИЛЬМ

Киноповесть.

 

Удивительно тонкая, лирическая картина о детстве тех, кто во время Великой Отечественной войны впервые перенёс тяжесть утрат близких, погибших на фронте, желание мстить врагу и стремление к счастью. Герои фильма - мальчишки Игорь и Женька - живут в прифронтовом городе и ждут отцов, братьев и сестёр...

Призы: Кишинёв - 67