«ДАВНО УЖЕ В РАЮ
НЕ РАЙ, А АД...»
Владимир Высоцкий и религия

           Данная тема в литературе о Владимире Высоцком практически не разработана. Учёные, мемуаристы, биографы, «воспоминатели» и исследователи его жизни и творчества либо вообще не касаются её, либо затрагивают и упоминают вскользь, самым косвенным образом.
           Не претендуя на окончательную истину, рискну высказать некоторые соображения по этому поводу.
           Начну с того, что никто нигде ни разу не сказал о том, был ли Владимир Высоцкий крещён. Протоирей Константин Смирнов говорит прямо: «Владимир Семёнович был некрещёным»[1]. В воспоминаниях его родных и близких об этом, главном и основополагающем таинстве православия, с совершения которого и начинается мирской путь каждого верующего, — нет ни слова. Оно и неудивительно...
           Точно так же не было и обряда отпевания усопшего — всё ограничилось лишь гражданской панихидой.
           О какой-либо глубокой, истинной, осознанной и сознательной религиозности Владимира Высоцкого — говорить не приходится. Отношение его к церкви, к Богу — полностью советское и абсолютно понятно.
           Оно, это отношение, и не могло быть другим у человека, выросшего в семье, где отец был офицером Советской армии (что автоматически подразумевало членство в партии), а мать работала в одном из полузакрытых «ящиков», все сотрудники каковых неминуемо подвергались тщательнейшей проверке — на предмет выявления нежелательных взглядов и убеждений, в том числе и религиозных.
           Его поколение воспитывала послевоенная ортодоксально-советская школа, в которой царил жёсткий идеологический диктат и контроль, а любое отступление от спущенных сверху программ, директив, указаний и циркуляров — нещадно каралось.
           Чуть ли не до конца восьмидесятых школьной религией оставался самый примитивный, «в лоб», воинствующий атеизм — один из столпов, на которых стояла вся громоздко-уродливая махина «идейно-воспитательной работы».
           В контексте этой работы религия в целом, согласно указанию товарища Карла Маркса, рассматривалась исключительно как «опиум для народа» и в подобном ключе преподносилась несмышлёным недорослям — «от Москвы до самых до окраин».
           Формирование «научного», марксистско-ленинского мировоззрения продолжалось дальше в системе высшей школы, где все без исключения студенты, от будущих медиков и инженеров начиная, должны были зубрить и сдавать «научный» атеизм.
           В такой обстановке могли выжить лишь очень немногие, особо стойкие и упорствующие особи, уверовавшие в Бога с раннего детства под контролем и руководством родных, преимущественно — бабушек. Остальные 99,9% бодро и бойко, весело били в барабаны и «клеймили» на пионерских сборах, линейках и комсомольских собраниях своих «заблудших» товарищей.
           В моей местности находится знаменитая на весь православный мир Почаевская Свято-Успенская Лавра, каковых на святой Руси имеется всего-то четыре. Сюда приезжали даже из Сибири и с Дальнего Востока.
           В шестидесятые годы учительницу, посмевшую привести в Лавру свой класс на экскурсию, с позором и треском выгнали с работы. Возле Лавры постоянно крутились плохо замаскированные в ватники и кирзовые сапоги одиозные личности, задача которых заключалась в записывании номеров «транспортных средств», у Лавры останавливающихся, — с целью дальнейшего выяснения: кто, зачем и откуда.
           И горе было даже самому крошечному, захудалому начальничку, какому-нибудь колхозному бригадиру, если он вдруг дерзнул и рискнул привезти к Божьему храму свою престарелую мать. По большим праздникам рейсовые автобусы в сторону Лавры отменялись или же их число сокращалось до минимума.
           Так что «борьба с религией — без оскорбления чувств верующих» велась вовсю, и поколение Владимира Высоцкого полностью угодило под этот каток. «Наш Никита Сергеевич» многих выпустил из ГУЛАГа, в том числе и всевозможных сектантов, но в то же время провозгласил, что в коммунизм мы с собой Бога не возьмём. В итоге, за неполные десять лет его правления, было закрыто, превращено в склады, клубы, спортзалы, уничтожено 12 000 церквей.
           Сразу оговорюсь: меня, как историка по образованию, любая и всякая религия интересует прежде всего как историко-культурный феномен, как одна из форм массового сознания в ту или иную эпоху в том или ином месте и как способ манипуляции этим сознанием.
           Любой верующий во что бы то ни было фанатично, слепо, безоглядно, истово — будь то религиозные догматы, московский «Спартак» или программа КПСС — есть, по сути дела, человек с нарушенной психикой, человек ущербный.
           Вера в Бога в широком понимании слова, не в того, что — «с бородой и в простыне» (М.Анчаров), а — как в силу, творящую окружающий мир и всё живое в нём, — своя у каждого. И совсем не обязательно выставлять её напоказ и выносить на всеобщее обозрение...
           Но человек устроен таким хитрым образом, что ему неминуемо хочется заставить всех прочих думать и поступать только так, как ему нравится. Особенно, если человек этот наделён хоть маленькой толикой власти.
           По словам Солженицына (см. «Один день Ивана Денисовича»), «каждая гнида себя вошью хочет считать».
           Религиозный фанатизм, как и любой другой, — вещь страшная...
           Во славу Иисуса, Аллаха, Эхнатона, Мардука и т.д. погибли или продолжают погибать миллионы людей — «все года, и века, и эпохи подряд».

           ...Владимир Высоцкий имел, конечно же, общее понятие о христианстве и других конфессиях, но — не более того.
           Его отношение к церкви и религии в целом я бы назвал уважительно-заинтересованным, но всё же — нейтральным, взглядом со стороны, понимающим, но — не более.
           Автор обширной статьи о Владимире Высоцком «Я не люблю, когда наполовину...», священник М.Ходанов, называя Высоцкого поистине всенародным поэтом[2], тем не менее, обвиняет его в создании произведений «подчас сомнительного качества», ибо создавались они «на почве отсутствия правильных духовных установок и живой связи с Богом»[3].
           Трагедию Владимира Высоцкого этот автор усматривает в том, что он так и не пришёл к Церкви[4].
           Следует отметить, однако, что подавляющее большинство шедевров мировой культуры вообще и литературы — в частности, создано людьми, чьи отношения с господствующей верой и её догматами были либо весьма натянутыми (чтобы не сказать больше), либо — нейтральными. Вспомним хотя бы «солнце русской поэзии» Пушкина, в молодости грешившего крайне фривольными стихами антицерковного содержания, или преданного анафеме графа Льва Толстого, чьими произведениями зачитывается до сих пор весь хоть сколько-нибудь мыслящий мир.
           А.Симаков в статье «Словно Бог — без штанов...», опубликованной в журнале «Благовест» (С-Пб., 1988, № 5), следующим образом характеризует творчество Владимира Высоцкого: «... невозможно не заметить того, как пятна оспы покрывают почти все его стихи. Это чертыхание и божба»[5].
           Данный автор повторяет широко распространённую ошибку, ошибку школярскую, заключающуюся в том, что каждое написанное слово читателем понимается буквально, от сих до сих. Все обращения и упоминания в произведениях Владимира Высоцкого Бога, Божьей матери, апостолов, святых, бесов, чертей — не более чем антураж, внешнее прикрытие, всего лишь первый, самый поверхностный слой. За ним стоят и кроются очень часто совершенно другие понятия, идеи и вещи.
           Даже в «Райских яблоках», в самом, казалось бы, «религиозном» — по концентрации на «единицу площади» образов из Библии и Евангелия — произведении, образы эти понадобились ему лишь для более точного и ясного донесения своих мыслей к слушателям.
           Народная мудрость гласит: «Можно и в миру спастись, и в монастыре согрешить». Всё зависит от конкретного человека и конкретных обстоятельств его жизни.
           Черти у Владимира Высоцкого, даже сам князь тьмы Вельзевул, стоят в одном ряду со всеми прочими его сказочно-фольклорными персонажами, они вовсе не исчадия ада, вызывающие у истово верующих страх и ужас, а — «по-своему несчастные», как и их прямой антипод — сам Господь: «Уйду от вас к людям ко всем чертям», — жалуется он. Ещё бы — агент из Рая в Ад Черток — «давно перевербован», ангелы — «ублюдки как один», никакого уважения и почитания ни от кого на небесах нет[6].
           Вельзевул у Высоцкого — явный собрат булгаковского Воланда, а не средоточие тёмных, мрачных, враждебных сил, каковым есть Сатана в христианской традиции. Ни детей, ни, тем более, взрослых напугать такой «нечистой силой» совершенно невозможно...
           Единственное более-менее достоверное свидетельство посещения Высоцким церкви, да и то, скорее, с целью экскурсионной, — «полюбопытствовать», — находим в воспоминаниях жителя Иркутска А.С.Тюркина, возившего летом 1976 года его на своей машине на Байкал, к месту гибели А.Вампилова. На обратном пути в город Владимир Высоцкий заметил кресты над куполами и попросил свернуть. Таким образом он и попутчики оказались в пустом храме пос.Листвянка, где провели, надо думать, несколько минут и где Высоцкий перекрестился.
           Из этого факта А.Тюркин делает многозначительный вывод: «Именно тогда я ощутил: передо мной — христианин, и это не игра»[7].
           Вряд ли, однако, истинно верующий, богобоязливый человек упорно стремился бы обвенчаться в последние дни жизни, будучи связанным узами законного брака с другой женщиной — Мариной Влади[8].
           Некоторые израильские русскоязычные издания время от времени норовят приписать Высоцкому если уж не поклонение догматам иудаизма, то, по крайней мере, знание (или хотя бы изучение) иврита, чего в действительности не было, ибо не могло быть никогда, как и чёткого осознания им своего «еврейства».
           Отношения Владимира Высоцкого с католицизмом сводятся (если не считать нескольких беглых, к слову, упоминаний римского папы) разве что к его негативной реакции на вид полуразрушенного костёла, расположенного напротив его дома на Малой Грузинской.
           Примером откровенного паразитирования и спекуляции на теме отношения Владимира Высоцкого к религии служит публикация в санкт-петербургском бульварном издании «Тайны ХХ века» (1998, май, с.3).
           Под видом сенсации легковерному читателю преподносится нелепый, сконструированный редакцией «диалог» корреспондента с Высоцким — «иеромонахом Илиодором» из Псково-Печерского монастыря.
           Совместный визит Владимира Высоцкого и Михаила Шемякина к Далай-Ламе с целью, как принято теперь выражаться, избавления от алкогольной зависимости изображён присутствовавшей при этом Мариной Влади («Я с трудом сдерживаюсь от смеха»)[9], да и самим Михаилом Шемякиным[10] скорее в юмористическом ключе, чем с соответствующей случаю серьёзностью.
           Формально не принадлежа ни к какой вере, Владимир Высоцкий, тем не менее, сумел выразить в своём творчестве все главные принципы и постулаты всех мировых религий. В первую очередь — умение понять и простить, любовь и сострадание к ближнему, самопожертвование во имя других, взаимовыручка и т.п.
           Ибо верил он в единого великого Бога, имя которому — Добро.

Александр Гордийчук,
Украина, г.Кременец
Тернопольской области