Вышел в свет очередной выпуск издающегося музеем В.С.Высоцкого альманаха[1].
В среде лиц, более-менее серьёзно интересующихся и занимающихся ВВ, наблюдается довольно чёткая градация, деление на две неравные части. На одном полюсе – значительно поредевшее, но всё же ещё довольно внушительное количество «простых» читателей, слушателей и зрителей – поклонников его таланта, на другом – «товарищи учёные» и те, кто пытается выдать себя за таковых. Первые и вторые, как правило, между собой никак не контактируют и не соотносятся, между ними – пугающие «зияющие высоты»
Неоднократно предпринимавшиеся в течение последних 10-15 лет попытки поверить «алгеброй» высокого литературоведения и профессиональной филологии гармонию насквозь народного, понятного любому хоть мало-мальски мыслящему и думающему человеку стиха Высоцкого мне лично часто казались и кажутся занятием малопродуктивным, если не праздным вообще.
Первые статьи о ВВ, сводные работы библиографического плана принадлежат, кто бы что ни говорил, представителям именно «народного» высоцковедения, работавшим «не за славу, не за плату», — А.Эпштейну, И.Шишкину, Ю.Тхорику и др. Лишь годы спустя, когда окончательно стало «можно», к ним присоединились люди с университетскими дипломами. До того они – выжидали, «пришипились, надеясь на авось», занимались чем-то другим, ибо в 70-80-е годы усердное занятие темой «Владимир Семёнович Высоцкий» не поощрялось, никаких званий, наград, регалий и премий не сулило. Тема была – «недиссертабельна», а за чрезмерный интерес к ней можно было очень даже просто получить по шее – со всеми вытекающими отсюда последствиями. В подтверждение сказанному можно привести хотя бы судьбу Н.Шафера из Казахстана, несколько лет отсидевшего за свою любовь к В.Высоцкому и А.Галичу, свердловчанина В.Попова[2] и др.
«Советское литературоведение проявило интерес к творчеству Высоцкого со значительным опозданием» — пишет австрийский исследователь творчества поэта Х.Пфандль (с.514). Театральная же критика 60-70-х годов, как это при помощи многочисленных примеров и цитат доказала Е.Кузнецова, «оказалась наименее «заражённой» идеологическими штампами» и оценила работы ВВ на сцене в целом взвешенно и объективно (с.102).
Я всегда был, есть и буду твёрдо убеждён в том, что о ВВ следует писать, в первую очередь, простым, нормальным, доступным для большинства языком. А уж затем, конечно же, «разбирать» его по всем правилам «высшего пилотажа» филологической науки, побивая оппонентов и читателей тяжеловесно-неуклюжими глыбами учёных формулировок и определений и обдавая их с головы до ног мощными струями из фонтанов академического краснобайства. Тем более это актуально в наши дни, когда общий уровень читательской массы да и само их, читателей, количество понизились и упали на несколько порядков. Из так поражавшей иностранцев своей ненасытностью многомиллионной армии советских читателей, везде и всюду при малейшей возможности утыкавшихся в книгу, способных сутками выстаивать в очередях за дефицитом, гнаться за ним на край света и платить за нужное издание любые деньги, — остались жалкие остатки.
Периферийный читатель и читатель столичный всегда были и продолжают находиться в заведомо неравных условиях и в разных весовых категориях. Как и раньше, в глубинке новых, действительно хороших, стОящих и настоящих книг – не сыскать. Лотки и прилавки в больших и малых провинциальных городах завалены в основном всевозможнейшей примитивнейшей чингизо-шитово-доценко-абдулаевщинской чушью, порнухой, «мылом», сонниками, ужастиками и гороскопами.
Система государственного книгораспространения на Украине давно и полностью разрушена, в библиотеках – свищет ветер, челноки же серьёзные книги, хорошую поэзию, в том числе и ВВ, в провинцию не везут – «нет спроса».
Взрослые сегодня озабочены исключительно изнурительной борьбой за кусок хлеба насущного, подавляющее же большинство недорослей категорически не желает читать даже школьные учебники.
Сегодня нужно создавать, лепить, формировать нового читателя первой половины нового века. И здесь вполне уместны все способы, в том числе и публикация пусть даже «непрофильных», касательно ВВ, материалов и старых «датских» заметок в «Ваганте-Москва», что явно не понравилось анонимному рецензенту (с.569). Хотя таковых в самом «Мире Высоцкого» тоже более чем достаточно… Взять хотя бы беседы с Новеллой Матвеевой, за всю жизнь так ни разу и не встретившейся с ВВ и ни разу не видевшей его на сцене (с.423).
Многие работы в рассматриваемом альманахе по-прежнему переполнены (воспользуемся здесь выражением Вл.Новикова) «декоративной терминологичностью» (с.539).
Хотя есть, конечно, на свете профессионалы-филологи, способные чётко и понятно донести свои мысли «неспециалистам». В качестве примера назову А.В.Кулагина. По словам того же Вл.Новикова, одного из рецензентов его докторской диссертации «Эволюция литературного творчества В.С.Высоцкого», защищённой в МГУ в 1999 году, работа эта «удивительно «читабельна» (с.539). Ему вторит другой рецензент, С.Страшнов, — по его мнению, она написана «ясно и внятно» (с.540). У меня не было возможности её прочесть, однако знакомство с предыдущими статьями и книгами данного автора позволяет предполагать, что эти оценки не расходятся с действительностью.
За многие годы собирательства всего, связанного с ВВ, не раз и не два доводилось сталкиваться с мнением о том, что, дескать, коллекционировать и учитывать следует лишь самые «солидные», большие по объёму материалы и публикации, всякая же «мелочёвка», всевозможные отдельные цитаты и упоминания, рассеянные во множестве в тысячах статей и заметок на всевозможнейшие темы, — внимания не заслуживают и «никому не нужны».
Проделанная А.Алёшиным и А.Крыловым работа по систематизации газетно-журнальных заголовков из песен Высоцкого к к/ф «Вертикаль» (с.228-247) убедительно опровергает подобную точку зрения. Составленная ими таблица, безусловно, привлечёт внимание серьёзного читателя и библиографа. Цель отслеживания подобных публикаций — «проследить степень проникновения поэтического слова Высоцкого в родной язык» (с.217). Эта тема имеет несколько возможных ракурсов: на основе собранной информации в будущем можно установить, какие песни и строки ВВ наиболее популярны, какие события востребовали ту или иную строку и т.д. (с.228).
То, что сделали А.Алёшин и А.Крылов, — всего лишь незначительная, видимая верхушка огромного айсберга, нижняя часть которого теряется вообще неизвестно где… Сравнительно легко обнаружить и учесть заголовки – цитаты из песен ВВ, – они всё же на виду и при самом даже поверхностном просмотре бросаются в глаза. Но в одной только «Комсомольской правде» в текстах многочисленных статей рассыпаны сотни цитат – как точных, так и «адаптированных» и переиначенных авторами. Для точного учёта подобного рода материалов следовало бы, с лупой в руках, тщательнейшим образом исследовать все без исключения подшивки и комплекты советской, российской и мировой печати, начиная с года эдак с 1960-го, заодно прихватив и все книги…Что в принципе вряд ли возможно, но стремиться к «объятию необъятного» нужно и должно.
С начала 2000 года на сайте музея в Интернете объявлен конкурс на наибольшее количество найденных заголовков и цитат, который, скорее всего, будет постоянным (с.228).
Общие положительные впечатления от работы А.Алёшина и А.Крылова несколько смазывает заключительная часть их таблицы (с.246-247), где, непонятно по каким причинам, продублировано в «хаотичном беспорядке» более десятка позиций, уже перечисленных ранее. Да и общая сквозная нумерация для всех примерно 250 учтённых ими публикаций тоже не помешала бы…
Если некоторые работы, включённые в альманах, недоступны пониманию простого смертного, то публикация воспоминаний Д.Карапетяна «Рядом с Высоцким», подготовленная И.Роговым, представляет для этого смертного несомненный интерес (с.5-51).
Любая общественно значимая, выдающаяся личность рано или поздно, усилиями всевозможных интерпретаторов, толкователей и «воспоминателей», бронзовеет, костенеет в своей «правильности» и «непогрешимости». На другом полюсе – низвержение её в тартар, стремление к полному замалчиванию и затаптыванию, «изничтожению».
Всем, пишущим о ВВ, следует постоянно помнить о том, что «при всей своей неординарности и уникальности, Высоцкий был человеком совершенно типичным [подч. мною –
А.Г.] для своего времени» (А.Павловский, с.532).
Не одна только Н.Крымова назвала в печати Высоцкого поэтом при его жизни, как о том пишет С.Вдовин (с.186). Автор книги советов молодожёнам, впервые увидевшей свет в 1971 году и впоследствии неоднократно переиздававшейся, тоже использует по отношению к ВВ подобное определение (не называя, правда, его прямо по фамилии): «как сказал поэт». Словами «пойдём в кабак, зальём желание» автор иллюстрирует свой тезис о том, что чрезмерное потребление горячительных напитков оказывает крайне губительное воздействие на потенцию у мужчин[3].
Вряд ли можно, однако, назвать ВВ поэтом в чисто литературоведческо-филологическом смысле слова, потому что «вместо традиционных в поэзии языка, речи, стилистики самого поэта в песнях Высоцкого звучит язык, речь, стилистика персонажа» (Г.Токарев, с.317).
Стремление некоторых авторов альманаха во что бы то ни стало поймать чёрную кошку в тёмной комнате (даже если её там и нет) – воистину неистребимо. «Понятие и разумение» у каждого из них, естественно, — своё. Л.Томенчук, скажем, усмотрела в «Горизонте» Высоцкого «смысловую неполноту» (?!), да ещё и «вкупе с переполненностью и невыстроенностью многочисленных образных рядов», что, по её мнению, аж никак не позволяет «причислить этот текст к поэтическим удачам Высоцкого» (с.300).
Рядового читателя, однако, больше заинтересуют выступления на вечере в музее А.С.Пушкина (1987г.) А.Митты (с.333-340) и М.Швейцера (с.340-344), раздел «Из тамиздата», в котором представлены В.Завалишин, В.Некрасов, С.Довлатов, Ю.Алешковский и др. (с.103-140).
Значительное место в книге занимают обзоры, рецензии, аннотации, а также библиография, охватывающая 1997-98 гг. (сост.М.Тихомирова). Её уровень довольно высок, однако, по ставшей уже печальной традиции, в ней множество всевозможных мелких и (реже) крупных погрешностей, искажений, опечаток, пропусков, ошибок и проч. Очень часто отсутствует единый подход.
Возьмём еженедельник «Досуг в Москве». В одном случае (13.235) составитель, как и следует, указывает обе даты (26 янв. – 1 февр.), в других (13.265 и 13.381) ограничивается одной — 16 мая и 18 июля соответственно.
После номеров некоторых изданий указан только месяц, тогда как в них чётко указана дата выхода (см.13.95. – Панорама TV – СПб. — № 31 (авг.) – следует датировать 3-9 августа).
В 13.370 отмечено, что это – «Светская хроника от Резанова-Хорошиловой». Перу тех же авторов принадлежит и позиция 13.239, но об этом – ни слова. 13.187 – это всего лишь анонс позиции 9.40, никакой необходимости выделять её отдельной строкой нет. Источник в 16.41 назван «Петербургским часом пик», тогда как в 13.249 и в 13.290 он же именуется «Час пик» (СПб).
Иногда приходится гадать и скрести в затылке по поводу того, а в какой именно точке пространства выходит (выходило) то или иное издание? Возьмём сокращение «Невел. вестн.» (13.120; 13.163). Есть Невель в Брестской и в Псковской обл. и Невельск на Сахалине. Благовещенск (13.135; 13.178) кроме Амурской обл. имеется ещё и в Башкортостане, а уж количество всевозможных Чапаевок, где по идее может выходить газета «Чапаевский рабочий», на карте СНГ – около десятка…
На с.95 у Е. Кузнецовой тбилисская газета «Молодёжь Грузии» названа «Молодой Грузией», на с.511 годом выхода воронежского сборника «В.С.Высоцкий: исследования и материалы» указан 1980-й вместо 1990-го.
На с.668 читателю сообщают, что 21 сентября 1999 года Юзу Алешковскому исполнилось 75 лет. Перевернём, однако, всего одну страницу и обнаружим, что родился-то он в 1929 году, следовательно, отпраздновать мог лишь своё 70-летие (с.670). Город Кошалин в Польше – всё же центр одноимённого воеводства, а вовсе не находится в соседнем Щецинском (с.568).
Много пропусков и неверно указанных страниц в «Алфавитном указателе фамилий» (с.675-694). В русском алфавите буква «е» стоит перед «ё», а не после, однако на с.662, 670, 691 это игнорируется.
|
