Юрий СУШКО
г.Запорожье, Украина

«МОЙ ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК В КОСТЮМЕ СЕРОМ...»
(Продолжение. Начало в № 4-6 за 2002 г.)


«МЕНЯ К СЕБЕ ЗОВУТ БОЛЬШИЕ ЛЮДИ…»

           — пел Владимир Семенович. Кого он имел в виду? Пожалуй, очень многих. В различных воспоминаниях мелькают имена людей, которые кто скрыто, кто открыто покровительствовали Владимиру Семеновичу. В их числе лица из самого ближайшего окружения тогдашнего всемогущего генсека Брежнева — его сын Юрий Леонидович, замминистра внешней торговли, дочь Галина Леонидовна и ее муж Юрий Чурбанов, 1-й заместитель министра МВД.
           Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, как утверждают, обожал Высоцкого и имел самую крупную по тем временам коллекцию его записей (Б.Кудрявов — Г.Юнгвальд-Хилькевич, «Я никогда не лизал никому задницу», «Экспресс-газета», 12 июля 2001).
           Посильную помощь поэту оказывали председатель Госкомитета рыбного хозяйства СССР А.Ишков, начальник ОВИРа, начальник Московского КГБ генерал Светличный, своей застольной дружбы многажды удостаивал Высоцкого первый космонавт мира Юрий Гагарин.
           Да и член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Полянский тоже «уличен» в неравнодушии к Высоцкому. Полянскому, скажем, приписывают деятельное участие в издании первого миньона Владимира Семеновича. Зять высокопоставленного тестя Иван Дыховичный, служивший актером в Театре на Таганке и одно время весьма близкий Высоцкому человек, сегодня с улыбкой вспоминает историю, как через тестя устраивал Высоцкого в фешенебельную по тем временам ленинградскую гостиницу «Астория», в которую последнего пускать не желали (http:\\otblesk.com/vysotsky/dyhov). Может, у Высоцкого еще со студенческой скамьи какие-то ассоциации с «Асторией» были связаны? Еще в 56-м приснопамятном году он принимал участие в спектакле по пьесе Исидора Штока «Гостиница «Астория».
           Впрочем, с «большими людьми» ухо надо было держать востро. Довольно широкое распространение получила версия о том, как этот же влиятельный член Политбюро Полянский якобы впал в ярость, услышав, как Высоцкий на свадьбе его дочери исполнял «антисоветские» (хотя при чем тут кавычки?) песни Александра Галича. На сей счет существуют самые различные мнения. Единственно неоспоримым представляется тот факт, что свадьба Ивана Дыховичного и Ольги Полянской действительно была и Владимир Высоцкий был на ней в числе гостей. Но знал ли сановный чиновник, что к бракосочетанию своей дочери с Дыховичным приложил руку сам Высоцкий, который поучал своего 22-летнего приятеля и коллегу: «Если бы ты на ней женился потому, что она дочка Полянского, ты был бы мерзавец. Но если ты на ней не женишься потому, что она дочка Полянского, ты тем более мерзавец».
           Мало того, когда в день свадьбы Иван Дыховичный умудрился потерять паспорт, Высоцкий поволок последнего в отделение милиции и дал там «прощальную гастроль артиста». Пока он пел, жениху выписывали новый документ.
           Как утверждает многолетний завлит и «серый кардинал» «Таганки» Элла Левина, «Полянские приезжали в театр со своей кухней, мало даже с кухней – со своей посудой, своими чайниками, ложками, всем-всем. «Гамлет» им очень понравился. В антракте Полянский приказал принести чего-то крепкого, и привезли какой-то потрясающий бальзам, не «Рижский», а какой-то другой… Это был февраль… а у них были свежие груши… Еще были какие-то конфеты особенные, закуска какая-то». (Э.Левина, «На Таганке сидели все…», «КоммерсантЪ», №67, 21 апреля 1999).
           Давид Карапетян, выступая на юбилейной конференции «ХХ лет без Высоцкого», заявлял, что Высоцкий «хотел каким-то образом встретиться с Брежневым и попытаться с его помощью решить свои проблемы (кто-то обещал ему устроить встречу с дочерью Брежнева)». Эту версию там же подтверждал и кинорежиссер Геннадий Полока. Он рассказывал, что Высоцкий пел в компании Галины Брежневой – и особо на свадьбе в брежневском семействе. Сам генсек тогда лежал в «кремлевке», но постоянно был на связи и первым делом заказал «Баньку».
           Легенда, миф, быль, достоверный факт? Нынче трудно судить: иных свидетелей уж нет, а те далече… Впрочем, Василий Аксенов тоже настаивает на версии, что Высоцкий «дружил с Галиной Брежневой» (А.Толстихина, «Владимир Высоцкий сегодня стал бы романистом», «Сегодня», №161, 25 июля 2000). Об этом же говорил и актер Зиновий Высоковский: после того как опекуны Высоцкого (в том числе и Кобзон) уговорили-таки дряхлого генсека принять Высоцкого и послушать его песни, Владимира «полюбили сразу все члены Политбюро». Юрий Петрович Любимов по поводу Брежнева высказывался, посмеиваясь: «Наверное, он любил театр, а, скорее всего, помощники попадались хорошие: положили на стол письмо. Подчеркнули места, которые надо прочесть… Он даже хотел с Никсоном приехать – посмотреть «Зори» или «Гамлета». Поставили в моем кабинете мебель финскую, туалет сделали… Спасибо Леониду Ильичу» (В.Нузов, «Интервью с Юрием Любимовым», «Вестник» (США), 14 апреля 1998).
           Как же тут не вспомнить классическое: «Минуй нас пуще всех печалей/ И барский гнев, и барская любовь»?..
           Галине Леонидовне Брежневой, кстати, некоторые приписывают особую роль в организации похорон Владимира Семеновича. Во всяком случае, тогдашний актер «Таганки», ныне профессор Щукинского училища Александр Биненбойм (Сабинин) рассказывает: «Когда позвонила Галя Брежнева: «Папа, умер Высоцкий, а тут Олимпиада и его не хотят хоронить», — Брежнев позвонил Гришину и приказал похоронить по-человечески. И только тогда у Гришина развязались руки. А иначе чем бы все это кончилось – каким уродством, позором» («Факты и комментарии» (Киев), 25 июля 2000).
           По версии Юрия Петровича Любимова, он сам «позвонил Андропову и сказал, что товарищи в органах не понимают масштаба потери. Им кажется, что умер какой-то забулдыга-пьяница, — подумаешь, песенки писал. Он как политик понимал, что Высоцкий — очень популярный человек, ему об этом докладывали» («Сегодня» (Киев), 17 апреля 1999). Через год, 25 июля 2000 года, в интервью той же газете духовный отец «Таганки» вновь вспоминал скорбные дни двадцатилетней давности: «Мне был дан приказ от помощников Гришина (тогда первого секретаря горкома партии), как нужно хоронить Высоцкого – быстро и тихо. Все это было крайне унизительно. Я ответил очень резко: «Вы его травили, а хоронить его будут друзья! Чтобы похоронить по-своему, вам придется меня физически устранить». После этого я позвонил Андропову и сказал: «Юрий Владимирович, видимо, ваши товарищи не понимают, кого они хоронят. Чтобы избежать «ходынки», надо принять меры». Он сказал, что я сильно преувеличиваю. Но мы сделали так, как считали нужным».
           Еще одна легенда: Янклович якобы звонил давнишнему знакомцу Высоцкого, личному переводчику Брежнева Виктору Суходреву, – и вопрос с кладбищем был тут же решен.
           Может, просто — капля камень точит?..
           Но это будет потом. А ранее отдельные хозяева тогдашней жизни не прочь были и помеценатствовать.
           «Рыбный король» Ишков по-царски «премировал» Высоцкого за домашний концерт парой килограммовых банок черной икры. Он же оказывал содействие в получении квартиры на Малой Грузинской. Позже «короля», кстати сказать, ждали тюремные нары. Это уже было в начале 80-х. И он, убогий старик, уже никому не нужный, был до слез признателен Марине Влади, навестившей его, осужденного, в пересыльной тюрьме. Но это, как говорят ныне, уже совсем другая история.
           Еще в 1966 году, во время съемок «Вертикали» (точнее, в перерывах между съемками), народный поэт Кабардино-Балкарии Кайсын Кулиев торжественно клялся Высоцкому, что через свой Совет Министров добьется для него звания заслуженного артиста «маленькой, но гордой республики». Много позже заместитель председателя Совета Министров (а ранее министр культуры) Северной Осетии Сослан Евгеньевич Ужегов предлагал Высоцкому звание уже народного артиста. «Запросто бы дали, — считает опытный концертный администратор Владимир Гольдман. — Ведь последние два года все дворцы спорта работали на Северо-Осетинскую филармонию и всю прибыль отдавали туда. Благодаря Володе они очень хорошо жили, мы делали им громадные деньги!». Правда, Николай Тамразов, более, чем Гольдман, сведущий в наградных процедурах, точнее пояснил ситуацию. Дело в том, что присуждение почетных званий непременно согласовывалось с партийными органами, которые проявили повышенную бдительность и состорожничали. Короче говоря, идея со званием «народного артиста» тихо скончалась. А Тамразову не менее было обидно — ведь одновременно с Высоцким и ему сулили почетное звание «заслуженного деятеля искусств»…
           Не знаю, как там в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, но вот узбеки точно отличились: «Президиум Верховного Совета Узбекской ССР за активное участие в проведении гастролей, сыгравших важную роль в эстетическом воспитании трудящихся республики, наградил Почетной грамотой Президиума Верховного Совета Узбекской ССР следующих работников Театра драмы и комедии на Таганке:
           Высоцкого Владимира Семеновича — артиста…» («Правда Востока» (Ташкент), № 225, 23 сентября 1973).
           Валерий Янклович вспоминает («Живая жизнь», М., «Московский рабочий», 1988), как был свидетелем ссоры Высоцкого с заместителем министра внешней торговли, который зазвал поэта к себе на дачу и перед всей теплой компанией по-барски возжелал: «Ну-ка, Володя, спой нам». Высоцкий развернулся и уехал. А на следующий день «большой человек» приехал на Малую Грузинскую с извинениями. Был с ним, как утверждает Янклович, еще один «большой человек» — сын Брежнева. (Валерий Янклович, наверное, что-то путает или запамятовал, так как именно Юрий Леонидович Брежнев занимал до смерти своего отца в 1982 г. пост заместителя министра внешней торговли. Может быть, речь шла о другом заме — Сушкове? — Ю.С.).
           Не стоит заблуждаться и считать, что Владимир Семенович жил в каком-то своем, ирреальном мире. Он очень тонко чувствовал рамки «социалистического общежития» в стране Советов тех лет. При всей своей внешней и внутренней независимости, Высоцкий прекрасно осознавал, что от отношения к нему крупнокалиберных людей зависит его судьба художника и человека, решение каких-то и житейских, и творческих проблем. Иван Бортник помнит, как «Володе помогли организовать концерт в Министерстве внешней торговли. На концерте должен был присутствовать Юрий Брежнев. В какой-то мере Володя на это рассчитывал. Но Брежнев или не захотел прийти, или не смог. И об этом стало известно, наверное, часа за два до концерта. И чиновники – как бы чего не вышло! — этот не пришел, тот не пришел. И, наверное, впервые на концерте Высоцкого был полупустой зал» (см. «Живая жизнь», М., «Петит», 1992).
           Владимир Семенович перед листом бумаги признавался: «Робок я перед сильными, каюсь…» И клеймил сам себя: «…выбирал окольный путь, с собой лукавил…».
           Театр на Таганке в свои лучшие годы собирал удивительно разношерстную публику. Академик Георгий Арбатов остроумничал: тут члены Политбюро ЦК сидят в одном ряду с отъявленными диссидентами. Вот вам, пожалуйста, Гришин, Шелест, Полянский, а здесь непокорный академик Сахаров, писатель Владимир Максимов, далее нобелевский лауреат Александр Солженицын…
           Говоря о «больших людях», следует говорить не только о чиновниках, но и о «генералах интеллекта». Юрию Петровичу Любимову удалось собрать такой «дрим тим», такой художественный совет, перед которым даже позднейший президентский совет Горбачева бледнел. Судите сами: Дмитрий Шостакович и Альфред Шнитке, Николай Эрдман и Петр Капица, Юрий Карякин и Андрей Вознесенский, Сергей Параджанов и Эдисон Денисов, Эрнст Неизвестный и Александр Аникст, Евгений Евтушенко и Федор Абрамов…
           (Замечу в скобках: Театр на Таганке вольно-невольно так же мог оказать свое негласное влияние на судьбы отдельных чиновников. Скажем, бывший министр культуры Украины некто Ростислав Бабийчук ныне горестно сокрушается, как несправедливо с ним поступили в 1971 году. Цитирую дословно: «Шелест был страшным хамом! Человеком некультурным… Невежда полный! Всем управляла его жена Ариадна Павловна… Где-то, отдыхая с Любимовым, пригласила его с Театром на Таганке на гастроли в Киев. Я сказал, что этого делать нельзя. Любимов в то время был опальным режиссером, получил взыскание от обкома партии (вообще-то Московского горкома. — Ю.С.) за свой репертуар. Меня предупредили: «Вы шутите с огнем!» (вот ведь как! — Ю.С.). И все-таки театр приехал. Привезли спектакль по Джону Риду «Десять дней, которые потрясли мир» (крамольный репертуар с портретом Ильича на заднике? — Ю.С.). Играли в Театре оперетты. Пришлось (sic! — Ю.С.) мне идти... Я досидел до конца спектакля и сразу ушел. А в восемь утра мне звонок на работу. Секретарь по идеологии Федор Овчаренко: «Ростислав Владимирович, я думал, вы культурный, воспитанный человек. Как вы смогли так просто уйти? Ариадна Павловна…». А я ему: «Я Ариадну Павловну знаю только как жену первого секретаря. И не больше! А так как вы позволяете себе так со мной разговаривать, я прекращаю разговор» (ну, чем не карбонарий? — Ю.С.). И повесил трубку. Пришел домой и говорю жене: «Завтра будет указ, меня освободят от работы. Вся моя биография — ф-фить!». Сел и сам написал заявление об уходе. И меня освободили. Мне было 60 лет…» (Ростислав Бабийчук: «После того как Леонид Брежнев услышал «Иванушку» в исполнении Юрия Гуляева…», «Факты и комментарии» (Киев), №79 (1141), 26 апреля 2002). Короче, пострадал мужик за бдительность, стал жертвой «хама и человека некультурного».
           Председатель тогдашнего украинского Совмина А.П.Ляшко, будучи в 1972 году в Жданове (ранее и ныне Мариуполе) на ударной стройке прокатного стана «3600», вельможно похвалил местного корреспондента ТАСС Николая Салькова: «В обкоме мне сказали, что ты уговорил Высоцкого выступить перед строителями стана. Хорошего агитатора, между прочим, подыскал…». Журналист, подыгрывая, предложил украинскому премьеру наградить певца хотя бы медалью. На что мудрый, как считают мемуаристы, мужик Ляшко сказал якобы так: «Придет время, может, мы и отметим его как настоящего комиссара, если здешние политработники в разговоре с людьми и пары слов не свяжут, а только способны горлопанить: «Давай…давай»… (Н.Сальков, «В эфир не выпускать…», «Вечерний Донецк», 13 марта 1991).
           Хочу еще раз повторить: с каждым годом Высоцкий все более чутко чувствовал существующие правила игры, отчетливо видел «флажки на снегу». А если уж и проявлял «вольнодумство», то тщательно продуманное, просчитанное, взвешенное. Никита Высоцкий, в частности, с мальчишеской гордостью говорил об отце в одном из интервью: «Мне бабушка рассказывала, как он собирался на дачу к одному такому человеку. Надел галстук, пиджак, а потом почему-то рассердился: «Чего я буду вот так?!». И оделся, как всегда одевался, — в джинсы» («Факты и комментарии» (Киев), 25 июля 2000).
           Несколько раз помогал театру, а стало быть, и Любимову, и Высоцкому, сам всемогущий Юрий Владимирович Андропов. Вышеупомянутая Элла Левина, говоря о любви Андропова к Высоцкому, замечает, что она (любовь) была больше заочной: «На спектаклях он никогда не бывал. Но его дети бывали» («КоммерсантЪ», 21 апреля 1999).
           Ю.П.Любимов в интервью западногерманскому журналу так вспоминает о своих немногочисленных контактах с Андроповым: «Когда мне закрыли спектакль «Павшие и живые», то друзья устроили мне встречу с ним. Он был секретарем ЦК. Он начал ее с того, что сказал: «Благодарю вас как отец». Я не понял, говорю: «За что?» — «За то, что вы не приняли моих детей в театр». — «Да, — говорю, — они очень хотели в артисты и пришли ко мне… Я сказал им, что все хотят в театр, но сперва нужно окончить институт. Они вернулись в слезах: «Жестокий дядя отказал и долго читал нам мораль». И за это Андропов меня зауважал… Когда я с ним разговаривал, он произвел на меня впечатление человека умного. Он сразу мне сказал: «Давайте решим небольшую проблему, всех проблем все равно не решить». Я говорю: «Конечно-конечно, самую маленькую. Вот если бы вы помогли, чтобы пошел спектакль «Павшие и живые». Это же о погибших на войне, в их память. А тут подняли такое… Дошли до того, что предложили заменить поэта Кульчицкого поэтом Михаилом Светловым…» («Страна и мир» (Мюнхен, Германия), №1-2, 1984).
           Затем, в начале 80-х, он, продолжает Юрий Любимов, «взял на себя смелость разрешить вечер» (мемориальный спектакль «Владимир Высоцкий». — Ю.С.). Потому что Суслов, наверное, не одобрял это решение. Демичев был в отпуску. Они быстренько все собрались и сделали вид, что вечер нужно провести».
           Достаточно информированный историк Рой Медведев в своей книге «Генсек с Лубянки» высказывает версию: «Думаю, что именно Суслов выступал инициатором гонений на Высоцкого, так как Брежнев иногда и сам слушал записи некоторых его песен». И далее Медведев рассказывает о том, что Суслова особо разгневал «китайский цикл» Высоцкого. Якобы принято было даже решение поручить Комитету госбезопасности арестовать Высоцкого . И Андропову с Чебриковым стоило немалых усилий переубедить Брежнева и Суслова не делать этого.
           В то же время у автора имеются большие сомнения относительно правдоподобности истории, рассказанной неким литератором Гарри Табачником в книге «Последние хозяева Кремля». Автор утверждает, что побывавший в гостях у властелина Лубянки «Вл.Высоцкий рассказывал о полногрудой привлекательной женщине лет тридцати, принимавшей его на правах хозяйки, когда он по приглашению шефа КГБ приехал, чтобы выступить на одной из его квартир». Андропов якобы часа полтора, потягивая виски, с удовольствием внимал песням Высоцкого, а потом подарил певцу сборники стихов Мандельштама, Цветаевой, Северянина, стоявшие на книжной полке, которые Высоцкий внимательно перелистывал. И молвил тогда Андропов чисто по-царски: «Я вижу, что они вам понравились. Возьмите их себе» (Харьков, издательский центр «Единорог», 1995).
           «В свое время к нам однажды пришел Микоян, — рассказывал «шеф» Таганки. — Он был тогда президентом. Смотрел «10 дней…». Спросил, как живется, какие у нас сложности. Я ему говорю: «Вот закрыли «Павшие и живые». Микоян: «А почему?» — «Да состав не тот…» И рассказал ему этот случай с Кульчицким. Микоян мне сказал: «А вы спросите их, разве решения ХХ и ХХII съездов отменены?» — «Я, конечно, могу спросить. Но не лучше ли вам, как президенту, спросить их о выполнении этих решений?». Вот тут он первый раз посмотрел на меня оценивающим внимательным взглядом (до этого была маска)» (см. «Страна и мир»).
           Руководитель ОВИРа некто Обидин оказался, утверждает Иван Бортник, страстным книголюбом, а посему в обмен на редкие книжки, привезенные из-за рубежа, помогал Высоцкому в ускорении оформления виз. По всей вероятности, познакомил их Аркадий Вайнер, который водил с ним дружбу. Позднее удалось ему замять одну скандальную для Высоцкого проблему. В 1979 году начальнику ОВИРа было послано письмо с отдельного КПП «Москва, номер 1/693»: «Направляем Вам паспорт ОМ VIII номер 160179 на имя Высоцкого В.С., изъятый в аэропорту «Шереметьево» в связи с тем, что по прибытии из заграницы он предъявил на паспортном контроле два советских паспорта. Начальник штаба ОКПП «Москва» пограничных войск КГБ СССР полковник Тимофеев». В более высокие инстанции информация не просочилась.
           И слава Богу. Вспомним добрым словом за определенное содействие и еще одного высокопоставленного овировца – Фадеева.
           Годом ранее любимому автору и актеру руку помощи протянули руководители Аэрофлота. 6 июля 1978 года между «Центральным рекламно-информационным агентством Министерства гражданской авиации СССР в лице начальника Александра Георгиевича Гридина, с одной стороны, и Высоцким Владимиром Семеновичем, действующим также от имени его жены Марины, именуемым в дальнейшем «Автор», с другой», был заключен уникальный по тем временам договор. Автор обязался «пропагандировать Аэрофлот в Советском Союзе и за рубежом в своих стихах и выступлениях в советских и зарубежных органах массовой информации, участвовать в рекламных кино- и фотосъемках». Он же (Автор) предоставлял ЦРИА исключительное право на издание своих стихов и песен о гражданской авиации. ЦРИА же обязывалось «предоставлять Автору и его жене Марине Влади 50% скидку с основного тарифа при полетах по внутренним и международным линиям Аэрофлота».
           Вот так вот. Как тут не вспомнить «Еще бы не бояться мне полетов»?!.
           Юрий Гагарин как бы завещал нежное отношение к Высоцкому своим коллегам-космонавтам. Георгий Гречко и устно, и письменно не раз вспоминал, как ездил на концерты, записывал песни, любил Владимира Семеновича на сцене и экране. Кассеты Высоцкого непременно были на борту космических кораблей. И Гречко гордился тем, что по возвращении из очередного полета подарил Высоцкому его кассету со штампом станции.
           Павел Леонидов в своих воспоминаниях утверждал, что Высоцкого любила Фурцева, но боялась Демичева и Шауро, которые тогда сидели в ЦК КПСС. Здесь уместно процитировать фрагмент из дневников Валерия Золотухина: «22.01.1975. Высоцкий с Мариной были у Демичева. Очень имели приятную беседу. Будет пластинка». (В.Золотухин, «Секрет Высоцкого», М., «Алгоритм», 2000). (Да не было никакой пластинки. Неистребима такая порода чиновников, которая умеет вести «милые беседы» и обещать, что все будет хорошо. Нет, не будет никогда, не верьте. Ни в те годы не было, ни сейчас не будет. И завтра тоже. – Ю.С.). Зато был иной, весьма показательный эпизод. В очередной раз вернувшись из Франции, Высоцкий оказался на приеме у Демичева. Тот спросил: «Вы не привезли мне из Парижа пластинки?» Владимир Семенович тут же задал министру встречный вопрос: «Зачем они вам? Ведь вы можете их издать здесь…». Хозяин кабинета подошел к сейфу. Вынул оттуда выпущенные во Франции диски Высоцкого и хвастливо заявил: «А мне их уже привезли»… (В.Туманов, «Приручить его было нельзя…», «Кумиры», январь 2000).
           Работавший в 70-х годах во Франции дипломат Валерий Матисов в своих частных записках после 80-го года напишет: «Однажды директор фирмы грамзаписи, чудесный, интереснейший человек и в то же время наивный, как ребенок, спросил меня: «Послушай, Валера, в Москве все только и говорят про какого-то Высоцкого. Я спросил министра, нельзя ли мне издать его пластинку в Париже, а мадам мне на это ответила: «…….» (речь идет опять-таки о незабвенной Е.А.Фурцевой).
           Все в том же своем дневнике Валерий Золотухин, вспоминая об очередном обсуждении спектакля «Живой» с участием «Екатерины Великой», свидетельствует, что «сказала она и про присутствующего Высоцкого:
           — Слушала пленку… Много такого, от чего уши вянут, но есть и прекрасные песни… «Штрафные батальоны» и еще что-то… (06.01.1972)». (В.Золотухин, «Секрет Высоцкого», М., «Алгоритм», 2000).
           Тут, я думаю, грех будет не вспомнить одного из членов знаменитой группы либеральных консультантов Ю.В.Андропова – Георгия Шахназарова, состоявшего в приятелях у Юрия Петровича Любимова и оказывавшего маленькие услуги театру. В частности, в своих мемуарах он цитирует характерную для времен «телефонного права» свою беседу с Екатериной Алексеевной:
           «В 1974 году, когда я уже был заместителем заведующего Отделом ЦК, раздался звонок и властный женский голос спросил: «Это товарищ Шахназаров?» «Да, Екатерина Алексеевна», — ответил я, узнав Фурцеву.
           Последовал диалог:
           — Вы проталкивали пластинку с песнями Высоцкого?
           — Да.
           — Зачем вы это делали?
           — Потому что это талантливый человек, которого зажимают, ему надо дать дорогу.
           — Так вот, не вмешивайтесь не в свои дела.
           — Как ответственный работник ЦК, считаю, что мне до всего есть дело.
           — Я вас предупредила. Будете продолжать – вылетите! – и повесила трубку.
           Да, идеологи буквально свирепели, когда международники пытались пособить страдающим деятелям культуры» (Г.Шахназаров, «С вождями и без», М. «Вагриус», 2001).
           Справка для младых читателей: Е.А.Фурцеву на посту министра культуры СССР сменил именно заведующий отделом культуры Петр Нилович Демичев (он же «Ниловна», он же «химик»), а в его кресло пересел упомянутый выше Василий Шауро. Такие вот кадровые кульбиты. (Василий Филиппович, кстати сказать, обожал, когда «соплеменники» именовали его по шолоховскому определению: Василь с Ореховыми Глазами. Вредные же киношники обзывали Шауро обидно и гнусно — Великий Немой. — Ю.С.).
           Ради объективности стоит заметить, что именно Демичев своим приказом № 944 от 12 декабря 1978 года повысил концертную ставку Высоцкого до 18 (!) рублей (ранее было 11 рублей 50 копеек). А если же концерт был сольным и состоял из двух полноценных отделений, то Владимиру Семеновичу уже причиталось 112 целковых.
           Впрочем, Высоцкий пользовался покровительством не только отечественных чиновников. Был случай, когда накануне одной из поездок в Париж случились какие-то недоразумения с чиновником то ли ОВИРа, то ли КГБ. Высоцкий вспылил: «Ты это разрешение принесешь ко мне домой на полусогнутых!». Позвонил в Париж Марине, та в ЦК компартии Франции, самому Жоржу Марше. Тот — в свою очередь — Леониду Ильичу Брежневу. Естественно, проблема была тут же снята (М.Влади, «Владимир, или Прерванный полет», М., «Прогресс, 1989). Стало быть, не зря Владимир Семенович в 1979 году, на 15-летии Театра на Таганке, заочно передал привет Леониду Ильичу: «Сегодня мы и те, кто у кормила, могли бы вместе встретить юбилей!» (Л.И.Брежнев стал генеральным секретарем ЦК КПСС в апреле 1964 года. — Ю.С.). Посредником в этой истории выступал высокопоставленный французский чиновник Ролан Леруа, который с первых же дней выступал патроном звездной пары Влади—Высоцкий.
           (Кстати, сама Марина Владимировна чуть ли не на генном уровне мгновенно усвоила существовавшие в Советском Союзе правила игры. В июне 1968-го вступает в ряды ФКП (кокетливо называя этот поступок флиртом), становится членом правления общества дружбы «Франция—СССР» («Я в ее лице целую в губы общество «Франсе – Юнион Советик»), охотно встречается с Л.И.Брежневым (и даже фотографируется с ним, а такая карточка в 70-е дорогого стоила), наносит визиты сановным советским особам и в первую очередь послу СССР во Франции тов.Абрасимову. Когда в Париж приезжал тов.Романов и собирался устроить в посольстве прием, Марина Владимировна, видя, как он это собирается сделать, на свои деньги устраивает это ответственное мероприятие. И так далее).
           Да и Владимир Семенович, бывая за границей, не избегает посещений советских посольств, иной раз даже соглашаясь на «домашние» выступления. Скажем, в Венгрии (у посла Павлова), в Югославии, Франции, Германии, Англии. И все это помогало избегать различных бюрократических проволочек и неприятностей. Но, скажем, с личным переводчиком Брежнева Виктором Суходревом Высоцкий дружил вовсе не в силу служебного положения последнего, а еще по старой большекаретной компании.
           В письме в Министерство культуры СССР 9 июня 1969 года Владимир Высоцкий пишет о своей встрече с тогдашним влиятельным партийным функционером, первым заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС: «После моего обращения в ЦК КПСС и беседы с товарищем Яковлевым, который выразил уверенность в том, что я напишу еще много хороших и нужных песен и принесу пользу этими песнями, в «Литературной газете» появилась небольшая заметка, осуждавшая тон статьи в «Советской России» («Знамя», №7, 1990). Как подметил в своем уже упомянутом «мемуаре» Георгий Шахназаров, Владимир Семенович «перед высокомерными чиновниками разыгрывал простака, нуждающегося в поучении».
           Впрочем, с годами, обретая все большую популярность (а с ней и определенную безнаказанность), авторитет, Высоцкий отчетливо осознает себе цену и свою весомость в тогдашнем бомонде. Вадим Туманов вспоминает, как при нем раздался телефонный звонок на Малой Грузинской. Звонили из Секретариата ЦК с просьбой о концерте. Высоцкий ответил тогда достаточно жестко: «В ближайшие месяцы я совершенно не располагаю временем». – «А если вам позвонит один из секретарей?» – «Я же сказал, что совершенно не располагаю временем» («Живая жизнь», М., «Московский рабочий», 1988).
           Известно немало версий о встрече Высоцкого с Никитой Сергеевичем Хрущевым. По одной, Высоцкий с кем-то из друзей случайно оказался на станции электрички, недалеко от дачи Хрущева, и предложил посетить опального вождя.
           По другой, о встрече с разжалованным «царем»-генсеком попросил через его внучку сам Высоцкий — хотел посоветоваться, что ему делать после газетной травли. Дескать, у деда опыта в таких делах поболе будет… Встреча действительно была, о ней немало писалось в разных, правда, интерпретациях. Что двигало Высоцким? Всегдашняя жажда ненасытного любопытства или действительно потребность посоветоваться? По-моему, первое. Второй мотив, видно, возник как бы случайно.
           Петр Вегин в своей книге «Люди слова» вспоминает о том, как он еще до Высоцкого сам побывал у опального и дряхлого Хрущева: «Уже к концу встречи… Хрущев спросил:
           — А ты Высоцкого знаешь?
           — Да, Никита Сергеевич, — ответил я, — знаю, хорошо знаком с Володей.
           — Иногда у меня бывают хорошие люди… Художники, писатели… Вот ты прорвался… Передай Высоцкому, чтобы он приехал ко мне. Мне он очень нравится…
           Властелин рано-поздно ломается в пояснице и кланяется Художнику».
           Сын Хрущева Сергей в своих мемуарах («Пенсионер союзного значения» М., «Новости», 1991) несколько иначе рассказывает об исторической встрече: «В 1970 году Юля (внучка Никиты Сергеевича. – Ю.С.) привезла к отцу Владимира Семеновича Высоцкого. Они провели вместе почти целый день. О чем шел разговор, я не знаю, в тот день Высоцкий не пел отцу и гитары у него с собой не было. Да и кажется мне, что исполнительский стиль Высоцкого вряд ли пришелся бы по душе отцу».
           В свою очередь, Марина Влади об этой встрече вспоминает и вовсе иное: «Ты взял гитару и отправился к нему. На столе были пироги и, конечно же, ледяная водка – Никита Сергеевич любит выпить. Он немедленно задает тебе кучу вопросов… Ты, в свою очередь, задаешь ему вопросы и поешь… Заканчивая рассказ об этой встрече, ты с грустью смотришь на меня:
           — Кто знает, может быть, если бы с ним тогда кто-нибудь поговорил, вот как я сейчас, шестидесятые годы стали бы эпохой в развитии советского искусства… Когда они там, наверху, их даже увидеть-то нельзя — не то что поговорить…» («Владимир, или Прерванный полет», М., «Прогресс», 1989).
           Виктор Туров в интервью, опубликованном в альманахе «Мир Высоцкого» (1997), уверенно говорит о том, что вовсе не М.Влади, а он был первым слушателем рассказа Владимира Семеновича о рандеву с бывшим генсеком. «Он еще был под впечатлением и не мог «на ходу» импровизировать или что-то досочинять… Помогла ему внучка Никиты Сергеевича. И вот, отыграв свой концерт для ученых в Дубне, к концу дня Володя, чуть под хмельком, приезжает на дачу вчерашнего хозяина страны… Володя прямо с порога:
           — Вот я, Высоцкий, приехал с вами посоветоваться… Никита Сергеевич, а у вас выпить не найдется?
           Тот рассмеялся и принес початую бутылку холодной водки. В комнате, кроме горничной и любимой собачонки хозяина, никого не было…» Далее Виктор Туров бегло пересказывает впечатления Высоцкого о встрече. Появилась нехитрая закуска, завязался разговор. Высоцкий и выложил Хрущеву все что думал, дескать, песни мои все знают, а я не легализован, как бы за бортом общества. Кому это нужно? Мне? Нет. Людям? Нет. К кому бы вы посоветовали обратиться из членов правительства?..
           И тут якобы Хрущев обронил поистине шекспировскую фразу: «А ты их портреты видел?» (Хотя, по свидетельству иных мемуаристов, таки посоветовал Высоцкому… Демичева).
           От Хрущева в Минск (уже на следующее утро) Высоцкого привез, по словам Турова, некий Давид Вартанян, переводчик, активно работавший с кинематографистами. (Может быть, память подвела Виктора Тимофеевича и он имел в виду Давида Карапетяна? — Ю.С.)
           Хотя в данном случае разночтения не суть важны, пожалуй.
           В своем исследовании «Русские», изданном в нью-йорском издательстве «Баллантайн» в 1977 году, публицист Х.Смит высказывает такую версию: «Высоцкому все удается, потому что он не выходит за рамки. Сотрудники КГБ сами собирают его записи. Они знают все его лагерные песни. Им нравится воровской жаргон, которым он там пользуется, потому что они сами воры. Высоцкий знает, что можно критиковать отдельные явления, но нельзя критиковать систему, партию и никогда нельзя трогать «их» (боссов) лично».
           На мой взгляд, в любви некоторых высших чиновников к Высоцкому главным был все же не жаргон, а тайные маленькие радости власть имущих, которые сродни остроте извращений садомазохистов. Андрей Вознесенский, неплохо знавший кремлевкую элиту, утверждает, что «Брежнев…как всякий бывший плейбой, поэзии… был не чужд… любил слушать Высоцкого, исходя из принципа: народу — нельзя, мне — можно». (А.Вознесенский «Поэт, власть и Интернет», «АиФ-Москва», №49 (387), 6 декабря 2000).
           И тут еще одно добавим. Проблема «Поэт и царь», пожалуй, отнюдь не с Пушкина началась. А когда родилось Слово. И властители не поэзией больше интересовались, а опасались конкуренции своему владычеству над умами, боялись поэтов и ревновали их к толпе, усматривая в них свою духовную альтернативу.

* * *

           О взаимоотношениях артиста В.С.Высоцкого и правоохранительных органов сказано предостаточно. Он давал для них закрытые концерты (например, для армянского КГБ), кое-кто его прикрывал (руководство Тбилисской милиции), с кем-то он просто дружил (скажем, с легендарным генералом, начальником Академии МВД Крыловым). Приведу лишь одно малоизвестное свидетельство Юрия Любимова: «Выступит он где-нибудь на концерте, ему профком того учреждения, где выступал, заплатит рублей двести, а по нашим тарифам ему полагалось 35 рублей. Вот на этом его и ловили. Пришлось перевести Володю на договор» («Комсомольское знамя» (Киев), 18 апреля 1989). Впрочем, об отношениях Высоцкого и КГБ достаточно подробно рассказал в своем исследовании Валерий Перевозчиков.
           Позволю себе дополнить эту тему совсем уж безумным «изысканием» одного из «публицистов» местного разлива. 22 августа 1996 года в Токмакской районной газете «Таврія» (Запорожская область) появилась статья «Известное и совершенно неизвестное о Владимире Высоцком». Автор, журналист Василий Устименко, на полном серьезе повествует о встрече со своим давним приятелем «полковником Кондрашенко Владимиром Григорьевичем». Впрочем, знаменателен не сам факт этой встречи, а та леденящая душу история, о которой поведал газетчику отставной боец невидимого фронта.
           «Говорили о том, о сем. И вдруг Владимир неожиданно для меня спросил: — Знаешь ли Владимира Высоцкого? — Ну, конечно же! — А совершенно секретное о нем знаешь? — Если секретное, то однозначно — нет.
           Полковник долго молчал, видно было, что он колебался: «Говорить или нет?» Но затем поведал мне то, чего о нем никто до сих пор ничего не знает.
           — Знаешь, Высоцкий — не только поэт, актер… — И после длительной паузы добавил: — Он был еще и тайный работник КГБ. Теперь СССР развалился, развалилось и КГБ. Так что я имею полное право поведать об этом. А ты, журналист, решай, стоит ли об этом рассказывать читателям. Я думаю, что надо. Тем более что Высоцкий был Человеком с большой буквы».
           Далее автор сообщает, что об этом «никто ничего не знал, кроме троих человек — бывшего начальника (председателя? — Ю.С.). КГБ СССР, бывшего начальника отдела разведки и контрразведки КГБ СССР и полковника Кондрашенко Владимира Григорьевича, который непосредственно осуществлял руководство работой тайного сотрудника КГБ Высоцкого». И, наконец, следуют «подробности»: «Как-то совсем неожиданно высокий худощавый человек, который поднялся на сцену, попросил Высоцкого пройти за кулисы. Владимир сначала не придал этому никакого значения.
           — Завтра, — сказал худощавый без всякого вступления, — у Вас состоится встреча в подмосковном лесу, возле безлюдной (? – Ю.С.) речки. И разговор, конечно, будет.
           Высоцкий удивленно поднял глаза: — Ну и говорите сейчас.
           — С Вами будет разговаривать другой человек.
           — А как я его узнаю?
           — Он будет держать в руках газету «Известия» и рыболовную удочку.
           — Зачем это?
           — Я ничего не знаю. Ну… пока…
           Утром в обозначенном месте (в лесу, возле речки) он увидел человека. Тот действительно держал в левой руке газету «Известия» и «работал» удочкой. Увидев Высоцкого, он пошел ему навстречу, а приблизившись, улыбнулся:
           — Здравствуйте, Владимир Семенович,— и без всяких вступлений добавил: — Давайте знакомиться. Я — Кондрашенко Владимир Григорьевич, сотрудник КГБ.
           Владимир не то удивился, не то возмутился:
           — Что?! Снова Высоцкий — враг народа?
           — Да нет, Владимир Семенович! — и по-дружески положил ему руку на правое плечо. — Присаживайтесь, поговорим.
           — Да не о чем.
           — Как раз наоборот.
           Кондрашенко сделал долгую паузу.
           — Это нужно для безопасности нашей Родины, для ее могущества… (каков класс вербовки! — Ю.С.).
           — Но при чем тут я?
           — Еще как! Вы для нас, КГБ, очень подходите. Разъезжаете по зарубежным странам, имеете отличную возможность привозить разведывательную и контрразведывательную информацию. Это, во-первых. А во-вторых, Марина Влади…
           — А при чем здесь Влади?! — вскипел Высоцкий.
           — Успокойтесь, Владимир Семенович! Мы — КГБ и все знаем. Я буду говорить откровенно, но за разглашение того, что я скажу, Вы будете нести строгую уголовную ответственность. Так вот, нам, в КГБ, поступают сведения, что Марина связана со спецслужбами зарубежных государств, в том числе — с отделом разведки и контрразведки американского ЦРУ.
           Высоцкий подскочил и «выпалил»:
           — Я люблю ее!!! Понимаете?!! А она любит меня!
           — Вот и хорошо, Владимир Семенович! Вот именно это то, что нам надо… Если согласны (строго добровольно согласны), мы зачисляем Вас тайным сотрудником КГБ СССР. Для того чтобы была строгая конспирация, все организации, инстанции, газеты будут поносить Вас в газетах: «Кому служит Высоцкий?», «С чужого голоса», «На пользу врагу». Так надо (вот, оказывается, откуда ноги растут! – Ю.С.)… Ну… — Кондрашенко улыбнулся. — Ну, а что касается Марины Влади — то любите ее!!! Любите дороже жизни.
           Пауза. И снова:
           — Вы согласны служить Родине, ее безопасности?
           Долгое молчание.
           — Ну, лады?
           — Лады! — сказал Высоцкий. — Согласен.
           — Ну, а теперь давайте ловить рыбку, Владимир Семенович!»
           Щадя потенциальных читателей и журнальную площадь, финальную часть душещипательного повествования изложу конспективно. Влади, «может, сама не понимая того, давала Высоцкому, как иностранка (? – Ю.С.), важную информацию, имеющую огромное значение для безопасности СССР». Агент Высоцкий получил псевдоним «Ирисей». Вскоре, находясь в предынфарктном состоянии, привез в Прибалтику очень ценную развединформацию. Потом вылетел в Америку для выполнения «другого задания». Ну, а в скорбном июле 80-го «полковник Кондрашенко В.Г.» возложил венок на могилу. На нем было написано: «Владимиру Семеновичу Высоцкому от КГБ СССР»… Разумеется, ни а каком салюте не могло быть и речи…»
           Как говорится, ноу комментс. По сравнению со славными соавторами Устименко и Кондрашенко суперпопулярный ныне Фридрих Незнанский со своим «Маршем Турецкого» вынужден просто отдыхать. Это где-то сродни щедро распространяемым байкам о том, что после того как молодой Высоцкий похулиганил и в одной из своих песен употребил слово «хунвэйбин» так, что первая его часть была созвучна с популярным словом, то он сразу стал личным врагом лидеров китайской «культурной революции» (С.Рыбак, «Хунвэйбин» сделал Высоцкого личным врагом Мао», «Сегодня» (Киев), 1 сентября 2001).
           Бывший инспектор московского управления БХСС Евгений Александрович Немченко сегодня с гордостью вспоминает, как в свое время по звонку заместителя начальника Управления музыкальных учреждений Министерства культуры РСФСР получил деликатное задание: проверить «левую» концертную деятельность Высоцкого. И спустя пару дней «накрыл» неафишируемый концерт в Институте землеустройства у Курского вокзала. Однако дела возбуждать не стал, за что сам и пострадал: его перевели во вневедомственную охрану, а затем и вовсе в газету «На страже» (см. «Совершенно секретно», №1 2002).

* * *

           Владимир Семенович всегда очень точно знал, что можно себе позволить, а что нельзя. В 1978 году в Запорожье в перерыве между выступлениями в гримерную к Высоцкому ввалился местный его поклонник с набором французских дисков и разноцветным трехтомником текстов русских бардов, выпущенным опять-таки во Франции в сомнительном издательстве «YMCA-press». “Владим-Семеныч, подпишите, пожалуйста”. Володя размашисто привычно пожелал “Добра!” на конвертах дисков, а книжки взял, перелистал и твердо сказал: “А вот это я подписывать не буду”.
           На том и расстались.
           Там же, перед одним из выступлений к Высоцкому примчался перепуганный администратор областной филармонии Алексей Мироненко: «Володя, там в зале люди из обллита. Они не очень довольны — отступаешь от клавира». «Где они сидят?» — спросил Высоцкий, выглядывая из-за кулис. «Да вот там, слева». «Не боись, — утешил администратора Высоцкий, вышел на сцену и вместо традиционных «Братских могил», обращаясь именно к левой части зала, запел: «Я не люблю…» (воспоминания автора).

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

           Аксенов Василий Павлович – (1932), окончил Ленинградский мединститут. Прозаик, автор повестей и романов «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», «Затоваренная бочкотара», «Остров Крым», «Ожог» и др., сценариев «Когда разводят мосты», «Мой младший брат» (с М.Анчаровым), «Путешествие», «Хозяин», «Мраморный дом», «Пока безумствует мечта», пьесы «Все на продажу» и др. Автор-составитель альманаха «Метрополь». Исключен из Союза писателей. В 1980 г. эмигрировал в США. Мать – литератор Л.Я.Гинзбург.
           Андропов Юрий Владимирович – (1914-1984), секретарь ЦК КПСС (62-67), председатель КГБ СССР (67-82), генеральный секретарь ЦК КПСС (1982-1983).
           Арбатов Георгий Аркадьевич – (1923), историк, экономист, академик РАН.
           Бортник Иван Сергеевич – (1939), актер Театра на Таганке (1967). Роли в театре – «Гамлет» (Лаэрт), «Три сестры» (Соленый), «Пугачев», «Живой» и др. Роли в кино – «Исповедь», «Иван да Марья», «Вторая попытка Виктора Крохина», «Объяснение в любви», «Последняя охота», «Место встречи изменить нельзя», «Наше призвание», «Родня» и др. З.а. РФ (86).
           Брежнев Леонид Ильич – (1906-1982), генеральный секретарь ЦК КПСС (1964-1982), председатель Президиума ВС СССР, маршал СССР, «выдающийся политический деятель эпохи Высоцкого».
           Брежнева Галина Леонидовна – (1929-98), дочь Л.И.Брежнева, была женой н.а. СССР Милаева, Кио, Ю.Чурбанова. Работала в АПН, кандидат филологических наук, кавалер ордена Ленина.
           Брежнев Юрий Леонидович – заместитель министра внешней торговли СССР, кандидат в члены ЦК КПСС (до 82 г.), сын Л.И.Брежнева.
           Вайнеры Аркадий Александрович (1931) и Георгий Александрович (1938) – А.В. окончил Моск. юр. ин-т, работал следователем МУР, Г.В. – кор. ТАСС. Авторы повестей и романов «Ощупью в полдень», «Часы для мистера Келли», «Визит к Минотавру», «Гонки по вертикали», «Лекарство против страха», «Я, следователь», «Эра милосердия», «Петля и камень в зеленой траве», «Евангелие от палача» и др. Авторы сценариев «Место встречи изменить нельзя», «Я, следователь», «Лекарство против страха», «Свидетельство о бедности», «Город принял» и др. А.В. – создатель телеканала «Дарьял-ТВ».
           Вознесенский Андрей Андреевич – (1933), поэт, публикуется с 1958 г. Окончил МархИ (57). Первые сб. «Мозаика», «Парабола» (60), лауреат Госпремии СССР (78), академик 10 академий мира, в т.ч. Американской академии литературы и искусства, Парижской, Баварской, Евроакадемии поэзии. Выдвигался на Нобелевскую премию. По его стихам поставлены спектакли «Антимиры», «Берегите ваши лица» в Т-ре на Таганке, «Юнона и Авось» в Ленкоме. Принимал участие в альманахе «Метрополь».
           Гагарин Юрий Алексеевич – (1934-68), первый летчик-космонавт СССР и мира, полковник.
           Галич Александр Аркадьевич – (1918-1977), поэт, драматург, сценарист, автор и исполнитель песен. Автор сценариев «На семи ветрах», «Дайте жалобную книгу», пьес «Вас вызывает Таймыр», «Матросская тишина». Исключен из Союза писателей и Союза кинематографистов. Эмигрировал во Францию в 1971 году.
           Гришин Виктор Васильевич – (1914-92), 1-й секретарь Московского горкома КПСС (67-85), член Политбюро ЦК КПСС (71-86), дважды Герой Соцтруда.
           Демичев Петр Нилович – (1918-90), окончил МХТИ. Секретарь ЦК (с 61), кандидат в чл. Политбюро (с 64), министр культуры СССР (74-86).
           Дыховичный Иван Владимирович – (1947), актер Театра на Таганке (1970-80), кинорежиссер. Роли в театре — «Гамлет», «Десять дней…», «Товарищ, верь…» и др. Режиссер к/ф «Крестоносцы», «Музыка для декабря», «Испытатель», «Братья», «Элиа Исаакович и Маргарита Прокофьевна», «Черный монах», «Прорва», «Женская роль».
           Евтушенко Евгений Александрович – (1933), поэт, прозаик, кинорежиссер, актер. Учился в Литинституте (51-54). Публикуется с 1949 г. 1-й сборник «Разведчики грядущего» (52). Лауреат Госпремии СССР (84), почетный член Академии изящных искусств в Малаге, почетный профессор университета в Нью-Йорке и колледжа в Квинсе. Режиссер, сценарист и актер к/ф «Детский сад», «Похороны Сталина». Сыграл в к/ф «Взлет», автор сценария «Я – Куба» (с Э.Барнетом), романа «Ягодные места», повестей «Пирл-Харбор», «Ардабиола», книги прозы «Автобиография». По его поэме «Под кожей статуи Свободы» поставлен спектакль в Т-ре на Таганке.
           Золотухин Валерий Сергеевич – (1941), актер Театра на Таганке (64), кино, писатель. Н.а РФ (87). Снимался в к/ф «Пакет», «Бумбараш», «Хозяин тайги», «Интервенция», «Единственная», «Человек с аккордеоном», «Сказ о том, как царь Петр арапа женил», «Салют, Мария», «Маленькие трагедии», «Солдат Иван Чонкин». Автор повести «Дребезги», книг «Печаль и смех моих крылечек», «На плаху Таганки», «Секрет Высоцкого» и др.
           Ишков Александр Акимович – (1905-88), руководитель рыбной промышленности СССР (с 1940 г.) с перерывами без малого 40 лет (Наркомат, Госкомитет, Министерство). Герой Соцтруда, член ЦК КПСС. Вышел на пенсию. Был осужден.
           Карапетян Давид – переводчик с итальянского, автор идеи создания фильма о Несторе Махно.
           Кобзон Иосиф Давидович — (1937), популярный певец, н.а. СССР. Окончил ин-т им.Гнесиных. Первые премии на фестивалях в Сопоте (Польша), «Золотой Орфей» (Болгария), конкурса в Венгрии. Лауреат Госпремии СССР (84), Ленинского комсомола (76).Бизнесмен, глава фирмы «Московит». Второй женой была Л.М.Гурченко.
           Косыгин Алексей Николаевич – (1904-80), председатель Совета Министров СССР (64-80), член Политбюро ЦК КПСС(48-52, 60-80), дважды Герой Соцтруда.
           Левина Элла Петровна – помощник главного режиссера Театра на Таганке по литературной части (64-69).
           Любимов Юрий Петрович – (1917), создатель, худрук, главный режиссер Театра на Таганке (64). Работал в театре им.Вахтангова (Ромео, Олег Кошевой), з. а. РСФСР (54), лауреат Сталинской премии (51). Снимался в кино – «Беспокойное хозяйство», «Мичурин», «Кубанские казаки», «Егор Булычев и другие», «Много шума из ничего», «Город зажигает огни», «Каин ХVIII», «Хуторок в степи», «Всего несколько слов в честь г-на де Мольера». Постановщик спектаклей Театра на Таганке — «Добрый человек из Сезуана», «Антимиры», «Павшие и живые», «10 дней, которые потрясли мир», «Жизнь Галилея», «Послушайте», «Гамлет», «А зори здесь тихие», «Живой», «Владимир Высоцкий» и др. Много работал за рубежом – «Леди Макбет» (Гамбург), «Любовь к трем апельсинам» (Мюнхен), в Лондоне, Афинах, Тель-Авиве. В 1984 г. исключен из КПСС, снят с работы, лишен гражданства СССР.
           Ляшко Александр Павлович – (1915), бывший 2-й секретарь ЦК КПУ, председатель Верховного Совета УССР, председатель Совета Министров Украины, участник ВОВ.
           Максимов Владимир Емельянович – (1932-95), писатель, автор повестей и романов «Мы обживаем землю», «Семь дней творения», «Карантин», Эмигрировал во Францию (74), главный редактор журнала «Континент» (1974-92).
           Марше Жорж — (1920-97), генеральный секретарь ЦК Компартии Франции (с 72)
           Микоян Анастас Иванович – (1895-1978), член Политбюро ЦК КПСС (35-66), председатель Президиума ВС СССР (64-74).
           Полока Геннадий Иванович – (1930), режиссер к/ф «Республика ШКИД», «Интервенция», «Один из нас», «Одиножды один», «Наше призвание» и др. Роли в кино – «Ярость», «Рокировка в длинную сторону», «Секундомер», «Дела давно минувших дней», «Принц и нищий».
           Полянский Дмитрий Степанович – (1917), член Политбюро ЦК КПСС (60-76), 1-й зампредседателя Совмина СССР (62-65), министр сельского хозяйства (73-76), посол в Японии, Норвегии (76-87).
           Романов Алексей Владимирович – (1908), председатель Госкомитета по кинематографии при Совете Министров СССР (1963-72), гл. редактор газеты «Советская культура».
           Сахаров Андрей Дмитриевич – (1921-89), физик, академик АН СССР (53), «отец водородной бомбы», народный депутат СССР, лауреат Ленинской премии, трижды Герой Соцтруда, лауреат Нобелевской премии мира.
           Солженицын Александр Исаевич – (1918), писатель, лауреат Нобелевской премии. Автор повестей и романов «Один день Ивана Денисовича», «В круге первом», «Раковый корпус»... книги «Архипелаг ГУЛАГ».
           Суслов Михаил Андреевич – (1902-82), секретарь ЦК КПСС, член Президиума, Политбюро ЦК (52-82), дважды Герой Соцтруда.
           Cуходрев Виктор Михайлович – (1933), окончил Ин-т ин. языков. Работал в бюро переводов МИД СССР. Личный переводчик ген. секретарей ЦК КПСС Н.С.Хрущева, Л.И.Брежнева, Ю.В.Андропова, К.У.Черненко, М.С.Горбачева.
           Тамразов Николай Иешувич – (1938), эстрадный конферансье, администратор.
           Туманов Вадим Иванович – (1927), осужден по ст.58, п.10. Организатор 1-й старательской артели (56). Создатель артелей «Печора», «Алдан», «Лена» и др. По рейтингу занимал 21-е место в списке 50-ти самых богатых людей России (93).
           Туров Виктор Тимофеевич – (1936), кинорежиссер, н.а. СССР, автор фильмов «Я родом из детства», «Война под крышами», «Сыновья уходят в бой», «Точка отсчета» и др.
           Фурцева Екатерина Алексеевна – (1910-74), секретарь ЦК КПСС, член Президиума ЦК (57-60), министр культуры СССР (1960-1974).
           Чурбанов Юрий Михайлович – (1936), первый заместитель министра МВД СССР (до 1988), генерал-полковник милиции, зять Л.И.Брежнева, осужден на 12 лет, отсидел 5 лет, вышел по амнистии, начальник СБ фирмы «Росштерн».
           Шахназаров Георгий Хосроевич (1924-2001), окончил Бакинский госуниверситет, аспирантуру права АН, доктор юр. наук, чл-корр. РАН. Работал в аппарате ЦК КПСС, помощник генерального секретаря ЦК КПСС, советник Президента СССР, народный депутат, директор центра глобальных проблем «Горбачев-Фонд», автор научных монографий, рассказов и повестей.
           Шелест Петр Ефимович – (1908-96), первый секретарь ЦК Компартии Украины (63-72), член Политбюро ЦК КПСС (1964-73), заместитель председателя Совмина CCCР (1972-73). Герой Соцтруда.
           Юнгвальд-Хилькевич Георгий Сергеевич – (1934), режиссер к/ф «Формула радуги», «Д”Артаньян и три мушкетера», «Опасные гастроли», «Внимание, цунами!», «Туфли с золотыми пряжками», «Сезон чудес» и др. Художник к/ф «Любит – не любит».
           Яковлев Александр Николаевич – (1923), член-корреспондент РАН, посол СССР в Канаде (1973-83), секретарь ЦК КПСС, член Политбюро (1987-1991), председатель комиссии по реабилитации жертв репрессий, автор книг «Крестосев», «Омут памяти», «От Трумэна до Рейгана» и др. «Архитектор перестройки», «отец гласности», «тайный агент ЦРУ».