Вспоминает Галина Леонидовна АЛЬФЕРАВИЧУТЕ, старший гримёр Театра на Таганке.
Когда я работала с Володей, я как-то даже не знала, что он такой знаменитый: у меня никогда не было магнитофона (у меня его и до сих пор нет), а Володя держал себя очень просто. Он звал меня Галочка, а я его - Володечка, - вот такие у нас были отношения.
Я приду к нему в гримёрную, у него весь стол завален письмами. Он мне не раз говорил: «Ну прочти, я же не в состоянии на все ответить». Несколько писем я читала. Школьницы 8-х - 9-х классов из разных городов пишут «Я всё брошу, я приеду, я буду для Вас всё делать, мне от Вас ничего не нужно, я хочу только быть рядом и чем-нибудь помогать Вам...» Это были такие трогательные письма. Понятно, он не был в состоянии на всё отвечать.
И ещё я помню, как народ к нему относился. Когда мы были на КАМАЗе, мне по делу надо было к жене директора, и мне прислали машину. Еду я в этой машине и водитель мне говорит «Завтра я буду встречать Владимира Семёновича!» А мне ни в одном глазу - кто это. Потому что я даже не знала Володино отчество. Я спрашиваю «Да? А кто это?» Водитель аж подскочил: «Как?! Это же Высоцкий! Я его буду встречать! Вы понимаете?!» Вот так его любил народ. А про то, что отовсюду звучали его песни, изо всех окон - Алла Демидова уже писала.
Там на КАМАЗе был интересный случай. Пиво продавали прямо в целлофановые мешки, стаканов не было. Володя тут же сочинил песню и спел её вечером в «Антимирах», вклинил её между номерами. А на спектакле люди были с магнитофонами, песню записали и на следующий день она уже всюду звучала. Это был такой скандал! Юрия Петровича вызывали в райком. Но через два дня появились и стаканы, и бокалы, всё появилось. Больше Володя эту песню не пел, это было единственный раз.
Он сочинял свои песни прямо на ходу. Например, перед «Десятью днями...», перед выходом, он вдруг что-то сочинит и: «Ребята, послушайте...» Шаповалов ему подпевал.
Володя вёл себя настолько просто, что не только я - никто не знал его отчества. Он был очень компанейский, очень добрый. Как-то привёз мне свою пластинку из Франции и надписал её, но у меня её украли прямо в театре.
В театре у Володи были сложные отношения. Когда становилось известно, что он приехать не сможет, поднимался шум: у кого съёмки, у кого концерты, - почему Высоцкому всё можно, а нам нет. В конечном счёте они добились, что Володю перевели на договор. Он же последний год уже не был в штате театра. Сам написал заявление, что ему неудобно всё время срывать спектакли и поэтому он просит Юрия Петровича перевести его на договор.
И ему платили за каждый спектакль: сыграет «Гамлета» - заплатят, сыграет «Преступление...» - заплатят...
Моё глубокое убеждение, что над ним издевались. Когда была картина «Бегство мистера Мак-Кинли», он написал девять баллад, а потом мне рассказывал: «Ты знаешь, я написал девять баллад, семь у меня срезали, оставили только две» И он запил. Ну нельзя же так издеваться!
Вот когда он снимался у Станислава Говорухина, он не пил. Понимаете? Потом они вместе с Говорухиным написали сценарий какого-то детектива. Володя так был увлечён этим сценарием, был весь в кино. Принесли они этот сценарий Лапину, тогдашнему руководителю телевидения, Лапин увидел фамилию Высоцкого и сказал: «Нет, это не пойдёт! Переделать!» Они с Говорухиным сидели три ночи, переписали, опять понесли Лапину и опять получили ответ: не годится, не пойдёт, переделать... Четыре раза они переписывали, на пятый - Володя запил. Потому что это было сплошное издевательство.
А когда делали «Кинопанораму»... Помню, были «Десять дней...», Володя меня спрашивает: «В чём мне лучше выступать? Может, в водолазке?» Уж он так готовился! Всё. Отсняли. Отсняли - и Лапин сказал: «Так много Высоцкого?! На полтора часа? Не пойдёт!» «Зарезали» «Панораму» - и Володя запил.
Понимаете, почему я до сих пор не могу слушать его пластинки? Потому что над ним столько издевались! Сейчас по радио каждый второй день звучит его голос, но при жизни хоть бы одну пластинку, одну песню проиграли! И человек бы не пил. У человека бы стимул появился. Ну нельзя же так издеваться!
А когда были похороны... Выставили его портрет, люди приезжали со всех уголков страны, приносили цветы.. Там было море цветов, море! Попросили, чтобы его на руках пронесли по улице, хотя бы этот кусочек до улицы Чкалова, - милиция запретила. Не разрешили нести, сразу засунули в машину. И сразу же как машина отъехала, последовал милицейский приказ убрать все цветы, убрать портрет. Хуже издевательства - уже после смерти! - нельзя было и придумать. И на глазах у толпы пришла женщина - наша комендант (её Любимов на следующий день уволил) с двумя большими мешками и эти цветы, что люди принесли, она брала, как мусор, и пихала в мешок И унесла вместе с портретом.
Юрий Петрович в это время был на кладбище, а когда вернулся и ему про это безобразие рассказали, он тут же позвонил высшему начальству и сказал, что это издевательство. На следующий день портрет появился и появились эти скомканные цветы из мешка, которые кое-как положили и разрешили, чтобы они простояли неделю. Это не издевательство?
И когда толпа не расходилась (милиция была на лошадях) - лошадей пустили прямо на людей. Я это видела своими глазами. Совершенно безжалостно, прямо на толпу. Люди с криком разбегались по улицам, переулкам, в метро. Это было ужасно!
Последний спектакль перед смертью Володе и играть, говорят, было нельзя. Но была Олимпиада, в театре были итальянцы, спектакль нельзя было отменить и Юрий Петрович упросил: «Володя сыграй!» Володя был бледный как смерть. Дежурила «скорая», его всё время кололи, но в больницу не взяли. Если бы его взяли в больницу, может он и остался бы жив. Хотя он, конечно, уже был очень больной. Помню, когда он снимался в «Арапе…», а у нас были гастроли в Риге (осенью 1975)[*]
, как раз шли «Десять дней…», я надевала ему парик, он стонал: «Галечка, у меня такие боли!» Рядом стояли врач, который делал ему уколы и режиссёр, который должен был после спектакля везти его на съёмки на всю ночь. Володя еле стоял на ногах и говорил «Как я буду сниматься, у меня такие боли в печени!» Вот в таком состоянии он работал.
Часто ли Марина бывала в театре? Да, она сюда часто приходила. И после его смерти приходила на все годовщины, всегда приезжала на его дни рождения. Шла под руку с Булатом Окуджавой, они очень дружили.
И слава Богу, что была Марина которая вытащила его в свет. Он хоть увидел страны, увидел Голливуд, он там выступал, он выучил французский язык (я слушала его записи на французском)... А без неё он сидел бы здесь замурованный.
Но перспективы насчёт их дальнейшей семейной жизни были, конечно, не радужные. Здесь Марина жить не могла. Олег Ефремов предлагал взять её в театр, но она ему сказала: «Что я на 120 рублей буду делать?» А там у неё дом, три сына... Володя уехать туда тоже не мог. Мотаться туда-обратно, надолго ли это?..
Как Высоцкий относился к гриму? Но он же не гримировался. У нас из мужчин никто не гримировался, и он не был исключением. Парик надевал только в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир», когда играл Керенского. А потом, когда они были в Югославии (я там не была), ему уже надоел этот парик, а у него отросли волосы и Юрий Петрович разрешил ему играть «в своих волосах» (сентябрь 76-го года). Больше он тот парик не надевал.
А парик у меня взяли для какой-то выставки в Париже. А потом Петя Леонов у меня под расписку взял этот парик и сказал, что он будет в музее
Высоцкого на выставке.
У нас в театре грима-то и не было. Есть только женские причёски. Женщин причёсывали. В «Пугачеве», например, все в длинных волосах, в шиньонах, в косах... А мужчинам там просто ничего не нужно было, они все в цепях, оголённые, с топорами... Так же и в «Гамлете» им ничего не нужно было. Володя же играл там в своем. В «Преступлении...» тоже ничего не клеил, не надевал. В «Павших и живых» и «Антимирах» - тоже в своём.
Помню, как в спектакле «Берегите ваши лица» Высоцкий играл женщину, которая собирала бутылки. Однажды он собирал бутылки и произнёс знаменитую фразу «Какое сейчас московское время на Луне?» Это было, когда американцы полетели на Луну. В зале сидел человек из Управления. После этого спектакль сняли, он всего три раза прошёл. С инфарктом слег начальник этого Управения. После этой фразы всех поснимали, и тех, кто вообще разрешил его показывать.
Спектакль «Пристегните ремни» тоже сняли, после случая с Гришиным. Тот позвонил и сказал, что придёт на спектакль с женой А наш администратор где-то подхалтуривал, играл Ленина в каком-то кружке. Короче говоря, он явился и не знал, что должен прийти Гришин со свитой. А обычно, если Кто-то приходил, должны были звонить к администратору и спрашивать, можно ли начинать спектакль. А в этот раз он ничего не знал.
Гришин пришёл со свитой, они поднялись к Юрию Петровичу и сидели у него в кабинете, когда администратор дал звонок помрежу начинать спектакль. А в спектакле по действию, через 10 минут от начала, проходит правительственная делегация, которая едет на КАМАЗ. Они все в шляпах под Брежнева (специально покупали эти шляпы), с портфелями, в общем так, как у нас принято в правительстве. Эта делегация должна входить в зал из фойе, их там пять человек и с начала спектакля они стоят наготове. Юрий Петрович не знал, что спектакль начался, Гришин с женой и телохранителями спускаются от него по лестнице, а в зале те шесть мест в партере, которые для них оставили, охраняет от зрителей, посягавших на эти места, Яков Михайлович Безродный.
Гришин со свитой входит в зал, а перед ним пятится спиной вперёд наш директор Николай Лукьянович Дупак и вот так кланяется им. Всё это ярко освещается фонарями, весь их путь, пока они не заняли свои места. Все решили, что по ходу спектакля изображается низкопоклонство перед начальством.
А через две минуты после этого входят артисты, изображающие правительственную делегацию. Тут уже началось шушуканье в зале, потому что до зрителей дошло, что получилась накладка-насмешка К тому же в спектакле есть момент, когда самолёт никак не могут посадить, посадили в каком-то другом месте, и там есть такая фраза: «Как вам - прислать специальный транспорт или вы на общественном поедете?»
Гришин во время спектакля выйти не мог, потому что спектакль без антракта, а по окончании выходит злой, аж белый. Юрий Петрович подходит к нему и извиняется, что получилась такая неувязка. А Гришин его спрашивает: «Как вы мне сейчас прикажете: на машине ехать или на общественном транспорте?»
Сразу спектакль он снять не мог, получилось бы, что из-за этой накладки. Он выждал два спектакля, а потом снял. А бедного администратора, который вообще был ни при чём, потом сразу уволили.
Почему из театра ушли Губенко и Калягин? Николай Губенко ушёл по своей воле (на режиссёрские курсы), его никто не выгонял. И когда с Володей случилось несчастье, Губенко пришёл к Юрию Петровичу и предложил ему в трудную минуту заменить Володю и играть его роли. Это был благородный шаг, он пришёл выручить театр.
А Александр Калягин ушёл потому, что Юрий Петрович не дал ему сыграть Галилея. Калягин репетировал Галилея и сыграл один или два раза, и очень хорошо сыграл, но потом пришёл Володя и стал один играть Галилея, вот тогда Калягин и ушёл.
Помню, какой ажиотаж был на гастролях Театра на Таганке в Ленинграде. Опускали верёвку из окна и по этой верёвке люди поднимались. Одна студентка упала и сломала себе ногу. Это был второй или третий этаж. Тогда Володя сказал «Открывайте все окна (было лето), пусть идут!» И люди устремились буквально отовсюду.
Кстати говоря, что наши женщины сделали (Нина Шацкая была инициатором), когда пожарные не пускали эту молодежь, зрителей. Они разделись донага и грудью легли на подоконник. Пожарный отворачивался «Фу, бесстыдницы!» - а в это время открывали все двери и окна. По пятьдесят человек влезали через окна.
Второй раз такое было в Киеве (сентябрь 1971), даже движение остановили, потому что была такая толпа, что пожарные не могли справиться. Потом сказали: сколько к нам приезжало театров, но такого сумасшедшего, как эта «Таганка», никогда не было. Тогда даже на полу сидели, сидели повсюду.
Я была на вторых гастролях в Тбилиси (сентябрь-октябрь 1979). Это единственная республика, которая разрешила Володе официально давать концерты. И когда мы приехали и нас везли автобусом, я видела огромную афишу, извещавшую о концертах Высоцкого. Тогда как в Москве - никогда не висело никаких афиш и он давал концерты во всяких организациях неофициально, деньги там собирали профсоюзы.
А в театре? Да, в театре он выступал, - допустим, в Женский день. Собирались все женщины, в фойе ставили самовар с чаем, с пирожными, приходил Володя и пел свои песни. Это было не каждый праздник, но бывало…
|
