Для меня Зиновий Ефимович Гердт - это человек-калейдоскоп, наглядное пособие - доказательство того, что талантливый человек остаётся ярким в любых предлагаемых судьбою обстоятельствах. Столькими качествами, сколько было заложено в Гердте, в этом маленьком человечке, среди моих знакомых, по-моему, не владел никто. Это был и клоун, и философ, это был артист и лирик, и поэт, и драматург. Это был очень остроумный человек, очень остроумный...
Он мне подарил одну остроту, которую я запомнил на всю жизнь. Отмечалось 60-летие Театра Вахтангова и по сценарию Турандот должна была спросить меня на сцене, почему я расхваливаю Театр Вахтангова, а сам работаю в Малом театре. «Зиновий, что мне на это ответить?» - спросил я Гердта. И он мне сказал: «Отвечай, что надо уметь довольствоваться Малым...» Потрясающая острота!
Зиновий - это, конечно, эквилибрист, человеческий эквилибрист на канате жизни. Он мог всё. Он обольщал женщин, будучи инвалидом, он, так сказать, очень нравился женщинам, и умел ухаживать как никто другой, как человек, у которого шикарные туфли и который умеет прыгать на два метра в высоту. Он делал это лучше со своей больной ногой...
Говорят, когда человек наделён многими качествами или увлекается многим, он не достигает совершенств. Однако Гердт везде пользовался успехом: пьесы его шли в театрах, стихи его печатали, остроты его летали по всей стране и, может быть, по миру, его доброта в общении с человеками доказана на экране и так далее и так далее...
Так что для меня Гердт был таким комочком, космическим комочком удивительно разнообразных талантов и качеств.
Помню смешной эпизод. Мы были с ним на рыбалке в Одессе (он любил рыбалить), ловили бычков и каждой рыбёшке давали имя. Выловили всё Политбюро, всех испанских коммунистов и русских белогвардейцев, всех царей и правителей. Имя давали в зависимости от того, как бычок себя вёл, как он клевал... Мы перебрали всех, кого знали, у нас была полная лодка рыбы. И как вы думаете, чем же это закончилось? Я выловил с мизинчик бычка и назвал его «Гердт». Зиновий чуть не утонул! Вот так закончилась наша с ним рыбалка...
Познакомились мы давно, оба были фронтовиками, знали друг друга. А подружились, когда я ставил в театре Сатиры «Проделки Скапена» и мне нужны были песни в спектакль. Я помню, мы сидели с Зиновием в кафе «Метрополь» - это было лет сорок назад - и я говорил ему о психологической подоплёке вот этих песен... Он задумался, а потом сказал: «Я даже не мог предположить, что можно так трактовать Скапена... Ты знаешь, Женя, я не подниму этого, ведь это же Мольер, милый мой, это Мольер! Я просто боюсь. Я поговорю с Мишей Львовским, обратись к нему, у него получится. Он такой - более думающий, что ли...» И меня это потрясло - то, что Зиновий - такого огромного ума человек - и вдруг... «испугался». Он был совершенно искренен...
Вот видите, какие разные вещи - бычок «Гердт», когда он чуть не задохнулся от смеха, и Мольер... Это подтверждает мои слова о том, что Гердт многогранен...
Его справедливо и заслуженно любили. Очень печально терять таких людей...
Моё самое большое впечатление от Гердта - его глаза, в любых ситуациях всегда светившиеся РАДОСТНОЙ ПЕЧАЛЬЮ.
Вечная память умному, печально-радостному, талантливому ЗИНОВИЮ ГЕРДТУ.
|
