Нет-нет, да и возникают ностальгические разговоры о сборах подписей за создание музея В.С.Высоцкого, о митингах и собрани¬ях, об Общественном совете, одновременно трогательном и боевом, совестливом и задорном.
Робкие попытки консолидации поклонников, коллекционеров, любителей творчества Высоцкого случились сразу после смерти всенародно любимого актёра и поэта.
Люди стали приходить в Театр на Таганке, помогали в архиве театра, в его литературной части. И работал тогда в этой самой лит-части заведующим Пётр Михайлович Леонов, человек умный и настойчивый, служивший в театре в одно время с Владимиром Семё¬новичем Высоцким.
И образовался круг людей, и завели они тогда первый несме¬лый разговор о создании музея Высоцкого. И продолжали собирать и разбирать документы, фотографии, магнитофонные плёнки. И был «невозвращенец» Ю.П.Любимов. И были люди в штатском. И было изъятие архива театра. Всякое было. А потом — перестройка, воз¬вращение Ю.П.Любимова, право говорить громче и почти всё что хочется...
Вот тогда-то и сформировался Общественный совет и активизи¬ровалась работа по созданию музея Владимира Семёновича. И, наконец, год 1988-й, 12 ноября, митинг у Министерства культуры СССР и долгожданное решение 1989-го года об образовании Ди¬рекции по созданию Государственного культурного центра-музея В.С.Высоцкого. И назначение Петра Михайловича Леонова первым её директором.
И не было людей активнее и целеустремлённее, чем Общественный совет. Теперь можно гадать, что же случилось потом. А случилось то, что случилось. То ли Общественный совет свою миссию выполнил, то ли развал СССР сменил векторы активности, только члены Совета стали всё реже и реже появляться в стенах центра-музея, а если и появлялись, то их прежняя митинговая напористость стала раздражать, а порой и мешать работе музея. Бездумная критика, беспочвенные возмущения и размахивание руками — не лучшие качества там, где люди пытаются организовать серьёзную работу. Ох, как много было в той работе недостатков, упущений, проколов. И кавалерийские наскоки некоторых горячих голов из Совета кроме сумятицы, неразберихи и смутного брожения ничего не привносили. Прибежит такой человек, пошушукается в углу, повозмущается и — пропал на год-другой. И остались от Общественного совета приятные воспоминания и досада от очень редких встреч с его некогда активными членами.
Случившееся я бы определил понятиями такими, как утрата цели, а с нею — потеря согласия. Для Общественного совета официальное создание музея В.С.Высоцкого оказалось самоцелью.
История не любит сослагательного наклонения. И тем не менее на возникающий вопрос: а мог ли Общественный совет и дальше продолжать работать, мог ли он не довести центр-музей до того состояния, к которому тот пришёл в мае 1996 года? — отвечаю с полной уверенностью: нет! Все, кто хотел продолжить работу по пропаганде и изучению творчества В.С.Высоцкого, нашёл место в центре-музее (другой вопрос — своё ли и каким это место оказалось). А события 1991 года, вслед за этим — галопирующая инфляция, безработица, развал производства и многое-многое другое и вовсе развели центр-музей и членов Общественного совета. Свидетельство тому — полнейшее безразличие со стороны бывших членов Совета к Государственному культурному центру-музею В.С.Высоцкого сегодня. Да и наш журнал не может похвастаться особым участием в своей судьбе бывших «советчиков».
Вывод один: в нужное время и в нужном месте вокруг П.М.Леонова собрались нужные люди и сотворили очень нужное и важное дело — добились официальной регистрации Государственного культурного центра-музея В.С.Высоцкого. Потом настали другие времена, пришли другие люди... А для тех, для первых — causa finite est*!
|