БУРНЫЕ, ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ...

           ...хотите — овации, хотите — аплодисменты, подходит и то, и то. Ими был встречен Леонид Филатов, когда впервые вышел на сцену после пятилетнего перерыва. Это происходило на сцене театра «Школа современной пьесы» в апреле. Идея собрать авторский вечер пишущих артистов принадлежала руководителю театра И.Райхельгаузу. И вечер этот, надо сказать, более чем удался. Билеты были проданы задолго до намеченной даты, и зал был набит битком; люди стояли в проходах, а те, кто не проникли внутрь, слушали из коридора. Ну ещё бы! Как заманчиво было увидеть и услышать знаменитых артистов: Гафта, Юрского, Дурова, но не в их традиционном актёрском качестве, а в другом, литературном. Идея была бесспорно удачной и ещё добавила очков репутации театра, проводившего на своей сцене вечера Б.Окуджавы, а также бенефисы Т.Васильевой, М.Глузского и другие не менее благородные мероприятия. Однако ещё одна навязчивая, но плодотворная идея билась в предприимчивых головах организаторов: как бы затащить на этот вечер, на эту сцену Л.Филатова, который в литературно-творческом смысле был просто обязан украсить собой эту компанию, а вот в физическом смысле — не мог. Вернее, думал, что не мог, а на самом-то деле — смог, хотя и чувствовал себя слабо, неуверенно и очень нервничал: ведь он целых пять лет на сцену не выходил. Он отказывался, не хотел, боялся, но в конце концов его удалось уговорить. Ему объяснили, что поставят стул и он будет читать сидя, и, если хочет, даже курить, перед ним поставят столик с микрофоном и пепельницей, то есть будет для него самая привычная и комфортная обстановка. Райхельгауз, ненавидящий курение, шёл даже на это, смирившись с тем, что Филатов без сигареты — такой же нонсенс, как Пушкин без Дантеса. В общем, без охоты и тем более куража, но Леонид согласился. И вот, когда его объявил Дуров, началось то, что написано в заголовке. А потом весь зал встал и хлопал стоя. Долго. Ему все были благодарны за то, что он в очередной раз себя одолел и вышел. Ещё несколько минут они вот так и стояли друг перед другом — благодарный зал и благодарный ему за этот приём Филатов. А потом он прочёл два отрывка из своей новой стихотворной пьесы «Лизистрата», после чего опять были бурные, продолжительные...
           Я хорошо понимаю, что сам Леонид расценивал это своё выступление, как равноправное партнёрство с остальными артистами-литераторами, и это ещё в лучшем случае, потому что ему свойственно постоянно принижать своё значение в истории русской литературы 60-90-х годов, в развитии изящной словесности, славянской письменности и поэтической драматургии, которая никак не хотела развиваться со времён Грибоедова. (Ух, он мне и даст за эти фанфары! Я так и слышу, как он тут покроет «своё значение в русской литературе» отборным непечатным текстом. Поэтому я специально и окрасил весь этот пассаж ироническим пафосом. Почти шутя... Однако в каждой шутке есть сами знаете что...) Чаще всего своё место в русской словесности Филатов принижает следующим образом: свои стихи он всё время называет «стишками», а каждую новую пьесу в стихах «фигнёй» (он, конечно, вместо «фигни» употребляет более сильное выражение). Так вот, равноправное в лучшем случае партнёрство — это его позиция, его личное мнение, однако мне доподлинно известно, что большинство людей рвались на этот концерт для того, чтобы увидеть Лёню и вот так ему похлопать.
           Всё оказалось так хорошо, что он тут же согласился и на второй концерт, который и состоялся почти в том же составе второго июня. Не было только Дурова: он уехал на гастроли, но зато появились Э.Рязанов и В.Шендерович. Этот вечер, столь же успешный, как и первый, был несколько омрачён передачей денег Филатову Райхельгаузом, что сладострастно и подробно было продемонстрировано ТВ в новостях культуры, так что эта акция выглядела просто-таки центральным событием культурной жизни страны. Да, действительно, это был бенефис Леонида, а на бенефисе, как известно, весь сбор — в пользу бенефицианта. Это обычно, а не исключительно, и представлять это как некую благотворительную акцию, сбор денег Филатову на лекарства — по меньшей мере дурной тон. Тем более что он вполне прилично зарабатывает себе на лекарства литературным трудом: книги издаются, пьесы покупаются, так что — спасибо, конечно, за вашу доброту, но вот так — лучше не стоит...
           Да и вообще добро, я думаю, надо делать скромно, а не объявлять об этом на весь белый свет. А наше ТВ очень любит поговорить о доброте, не затратив ни копейки, и ещё порассуждать о нравственности, будучи по большей части абсолютно безнравственным. Редчайшие исключения бывают, конечно: например, передача всё того же Филатова «Чтобы помнили», но это так, случайный траурный цветок посреди помойки. А деньги, к которым наше ТВ отнеслось с таким вниманием, что деньги? К ним Филатов всю жизнь относился без трепета. Да и сумма, переданная в рублях, далеко не в самых крупных купюрах, и поэтому имевшая вид весьма внушительного пакета, между нами говоря, рассмешила бы не только Березовского, но даже Якубовича. ТВ, однако, решило подчеркнуть этот псевдонравственный аспект и сфокурисовать наше внимание именно на нём, ещё раз подтвердив, что мы в рынок не вошли, а вползли. На коленях. И просительно поскуливая.
           Ну, да Бог с ним, не будем о плохом. Ведь главным-то было другое, то, что Лёня появился на сцене, то, что он никогда больше на это не рассчитывал, то, что этого вроде как и не должно было быть, а всё ж таки состоялось. С чем мы его от всего сердца и поздравляем! И знаем теперь, что он будет выступать ещё и ещё, и разговаривать будет лучше, и чувствовать себя бодрее и увереннее, и смеяться будет чаще, и напишет целую кучу своей так называемой «фигни», которая многих ещё удивит и обрадует. А все, кто его любит, ему в этом помогут.

В.Качан