Двадцать лет назад, 25 июля 1980 года умер Владимир Высоцкий. Реакция людей на смерть этого человека была ошеломляющей. Все крупные теле- и радиостанции мира сообщили об этом. Молчало лишь советское радио, молчало и советское телевидение. Два короче короткого сообщения в прессе и мгновенное «народное радио», донесшее печальное известие до самых глухих «медвежьих углов».
Сотни и тысячи людей хлынули на Малую Грузинскую, к Театру на Таганке. Олимпийские страсти отступили на второй план. Слова «умер Высоцкий» отозвались в сердцах людей всего многомиллионного Союза. Белорубашечная милиция, мобилизовав все свои резервы, готова была подавить любые возможные выступления. Приписываемая покойному антисоветчина могла, по их мнению, спровоцировать волнения и политического порядка.
Опасения правящей элиты и доблестных стражей порядка были напрасны: в печальные дни прощания со всенародным певцом политика себя никак не проявила — ни транспарантов, ни лозунгов, ни пустопорожней митинговости — всё строго, щемяще и абсолютно «в рамках закона». Было горе, чувство невосполнимой утраты... Были слёзы, много слёз... Был его голос «с намагниченных лент»... И цветы, цветы, цветы...
Как издревле повелось на святой Руси, посмертная жизнь Владимира Семёновича оказалась куда щедрей жизни земной: и запоздалое присуждение Государственной премии, и многотысячные тиражи книг, пластинок, кассет, компакт-дисков, и сооружение памятников, и названные его именем улицы, проспекты, площади, и планета, и танкер, и, наконец, открывшийся в 1989 году музей Поэта...
Но безжалостная это штука — время. Уже, наравне с классиками, творчество Высоцкого официально изучается в школе, а повальный интерес как-то и поутих, как-то ослаб. Давно известно: снятие запрета этот самый интерес губит.
Но не тот человек Владимир Высоцкий, не такова его поэзия, не таковы песни его, чтобы забыться, чтобы естественным образом уйти бесследно в небытие.
Впереди у Владимира Семёновича Высоцкого долгая и благодарная жизнь. Он останется с нами, он по-прежнему необходим нам, людям.
|