«ВЕТЕР “НАДЕЖДЫ”» |
|
Фильм
«Вертикаль» принёс известность кинорежиссёру Станиславу Говорухину и
поэту-композитору-певцу-актёру Владимиру Высоцкому. Без песен Высоцкого, без его
присутствия на съёмочной площадке не было бы кинорежиссёра Станислава
Говорухина.
Попробуйте посмотреть фильм «Ветер «Надежды», пропуская сцены, в которых звучат
песни Высоцкого. И фильм, равно как и «Вертикаль» без песен, покажется скучным,
серым, проходным.
Высоцкий и его песни в кадре и за кадром сделали Говорухина Говорухиным. По
большому счёту, картины Говорухина (да простят меня поклонники Станислава!)
скучны и затянуты. В них возникают неоправданные многочисленные паузы,
недопустимые для кино (тем более приключенческого). Самый динамичный фильм
Говорухина — «Место встречи изменить нельзя», но и в нём отчётливо видны
режиссёрские провалы, затянутость действия.
Фильм «Ветер «Надежды» бессюжетен. Ну, плывёт парусник, на паруснике — хорошие
ребята... Конфликт как таковой отсутствует. Он появляется лишь тогда, когда на
фоне некоего действия (вернее, бездействия) персонажей возникает песня. И сразу
слышится шум моря, летят солёные брызги, стихия борется уже не с парусником
«Товарищ», а со зрителем.
Высоцкий по-разному работал в кино: он мог петь, но не сниматься; он мог
сниматься, но не петь; он мог и петь, и сниматься. В фильме «Ветер «Надежды» мы
не видим Высоцкого. Голос его — за кадром. Но в этой картине звук важнее
картинки. Именно голос Высоцкого, его песни управляют парусником.
Песни, написанные к «Ветру «Надежды» интересны ещё вот почему. Как правило, мы
видим готовое произведение Высоцкого, имеющее при очередной публикации —
авторском исполнении — незначительные отклонения от так называемого
«канонического текста»(?). Процесс работы автора над текстом проследить сложно,
а порой и невозможно. Именно из-за этого у многих исследователей творчества
Высоцкого появляется лукавая мысль — найти и утвердить право на существование
того или иного варианта текста (упомянутый выше «канонический»). В качестве
такового предлагаются:
1. Беловой рукописный вариант
2. Первое беловое авторское исполнение
3. Последнее авторское исполнение
4. Контаминация предыдущих трёх вариантов («средняя температура по госпиталю»).
Ни один из вышеуказанных подходов, на мой взгляд, не имеет права на
существование. Нельзя найти то, чего нет. Составители многочисленных сборников
Высоцкого выражают своё «я», а не «я» Высоцкого.
В этой публикации мы хотим показать процесс работы Высоцкого над текстом. Текст
шлифовался как по авторской воле, так и по режиссёрской (всё-таки звук должен
был накладываться на изображение).
|
Олег Терентьев
|
Я готовлю одну
большую работу песенную в картину, которая будет называться... Пока она
называется «Клиппер «Надежда», или Большие океанские гонки». Это фильм про
молодых моряков, которые готовят себя к морю. Посвящён он паруснику «Товарищ»,
нашему паруснику, который занимал много первых мест во всевозможных регатах. В
эту картину я написал несколько песен. Эта картина в стадии завершения. Я должен
съездить в Ялту и записать эти песни. В этой картине я буду петь сам.
Я очень благодарен своим друзьям, которые были моими первыми слушателями,
первыми слушателями всех моих песен, которые я сочинил. Была такая компания,
почти всегда мы были вместе. В этот период я встретил Славу Говорухина. Он
отнёсся ко мне с доверием и предложил написать песни для своей картины. Потом
это вошло в привычку — я стал писать для него много, почти во все его картины.
Только мне жаль, что в фильме «Ветер «Надежды» слова одной из песен, которую я
особенно люблю, самые первые строки вот, если я не ошибаюсь, такие:
|
| |
Мы говорим не «штормы», а «шторма»,
Слова выходят коротки и смачны:
«Ветра» — не «ветры» — сводят нас с ума,
Из палуб выкорчёвывая мачты...
|
|
Мне казалось, что эта песня будет звучать на первом плане, а она где-то далеко
спрятана и где-то там далеко звучит, да ещё, по-моему, высоким голосом. Слава
попросил меня сделать один вариант сильный, а другой — слабый. Он решил, что
надо вставить тихий вариант. Я был не очень доволен. Но, как говорится, своя
рука владыка. Режиссёр может делать... Кино — это же ведь режиссёрское
искусство, и когда режиссёр — автор своего кино, только тогда получается
настоящая картина, а иначе кино нету, тогда — ремесло. Получается, что любого
человека можно научить снимать, а это неправильно.
В фильме «Ветер «Надежды» было несколько песен серьёзных очень, но одна песня
была шуточная, комедийная песня. Её во время отдыха пели молодые моряки,
собравшись на баке под вечер. Она не очень слышна. Я сейчас, как говорится,
вылечу её, верну ей снова жизнь, покажу её полностью как она была написана, как
она была заказана, как она мыслилась. У этой песни длинное название «Почему
аборигены съели Кука, или Одна научная загадка». Значит, Кук был известный
мореплаватель. По свидетельствам историков, он был любим аборигенами и дикарями.
Они его любили — и всё-таки съели. Ну это бывает, ничего особенного, ничего
нового нет. Песня написана и вложена в уста одного из героев. Он просто потешает
рядом сидящих своих товарищей и поёт такую песню:
|
ОДНА НАУЧНАЯ ЗАГАДКА,
или
ПОЧЕМУ АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА
|
| |
Не хватайтесь за чужие талии,
Вырвавшись из рук своих подруг!
Вспомните, как к берегам Австралии
Подплывал покойный ныне Кук,
Как, в кружок усевшись под азалии,
Поедом с восходу до зари
Ели в этой солнечной Австралии
Друг дружку злые дикари.
Но почему аборигены съели Кука?
За что? — неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать — и съели Кука!
Есть вариант, что ихний вождь, большая бука,
Сказал, что очень вкусный кок на судне Кука...
Ошибка вышла — вот о чём молчит наука:
Хотели кока, а съели Кука!
И вовсе не было подвоха или трюка,
Вошли без стука, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука:
Тюк прямо в темя — и нету Кука!
Но есть, однако же, ещё предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья,
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка:
«Ату, ребята! Хватайте Кука!
Кто уплетёт его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет — вроде Кука!»
Комуй-то под руку попался каменюка,
Метнул, гадюка, — и нету Кука!
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копия, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука —
Переживают, что съели Кука!
1978
|
|
* * *
|
Я спрашивал у смотрителя полинезийского музея в Таити, почему у них так поздно
были приняты законы против каннибализма. Он говорит: во-первых, был вопрос
питания когда-то очень давно у них там; во-вторых, это поверия, традиции у
аборигенов были, что если съесть печень храбро сражавшегося с тобой врага, то
будешь таким же храбрым, как он, если сердце друга, то к тебе перейдёт его
доброта, а, скажем, если коленную чашечку обсосать, будешь быстрее бегать, глаз
— стрелять лучше. Короче говоря, масса вариантов. Несколько советов можно дать
даже тренерам. И я это делал. Приходил и в шутку говорил: «Может быть, съесть
парочку?!» Мне ответили: «Да мы это делали, но, в общем, результаты от этого не
растут!»
|
НАЧАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
|
| |
|
|
| Этот день будет первым всегда и везде —
Пробил час, долгожданный серебряный час:
Мы ушли по весенней высокой воде,
Обещанием помнить и ждать заручась.
По горячим следам мореходов живых и экранных,
Что пробили нам курс через рифы, туманы и льды,
Мы под парусом белым идём с океаном на равных
Лишь в упряжке ветров — не терзая винтами воды.
|
| |
Впереди чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
|
|
Говорят, будто парусу реквием спет,
Чёрный бриг за пиратство в музей заточён,
Бросил якорь в историю стройный корвет,
Многотрубные увальни вышли в почёт.
Но весь род моряков, сколько есть, до седьмого колена
Будет помнить о тех, кто ходил на накале страстей.
И текла за кормой добела раскалённая пена,
И щадила судьба непутёвых своих сыновей.
|
| |
Впереди чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
|
|
Материк безымянный не встретим вдали,
Островам не присвоим названий своих:
Все открытые земли давно нарекли
Именами великих людей и святых.
Расхватали открытья, мы ложных открытий не строим,
Но стекает вода с якорей, как живая вода.
Повезёт, и тогда мы в себе эти земли откроем,
И на берег сойдём, и останемся там навсегда.
|
| |
Не смыкайте же век, рулевые:
Вдруг расщедрится серая мгла —
На «Летучем Голландце» впервые
Запалят ради нас факела!
Впереди чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
|
|
1976 |
|
* * *
|
| |
|
|
|
Вы в огне, да и в море, вовеки не сыщете брода,
Мы не ждали его — не за лёгкой добычей пошли.
Провожая закат, мы живём ожиданьем восхода
И, влюблённые в море, живём ожиданьем земли.
Помнишь детские сны о походах Великой Армады:
Абордажи, бои, паруса — и под ложечкой ком?..
Всё сбылось: «Становись! Становись!» — раздаются команды, —
Это требует море — скорей становись моряком!
|
| |
«Становись! Становись! Становись!» — раздаются команды, —
Это требует море — скорей становись моряком!
|
|
Наверху, впереди — злее ветры, багровее зори.
Правда, сверху видней, впереди же — исход и земля.
Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли
Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя.
По сигналу «Пошёл!» оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись, становись человеком скорее, —
Это значит на море — скорей становись моряком!
|
| |
Становись, становись, становись человеком скорее, —
Это значит на море — скорей становись моряком!
|
|
Поднимаемся к небу по вантам, как будто по вехам, —
Там и ветер живой — он кричит, а не шепчет тайком:
Становись, становись, становись, становись человеком! —
Это значит на море — скорей становись моряком!
Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали,
Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе.
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками;
Становясь капитаном, храните матроса в себе!
|
| |
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками;
Становясь капитаном, храните матроса в себе!
|
|
1976
|
|
ШТОРМ
|
| |
Мы говорим не «штормы», а «шторма»,
Слова выходят коротки и смачны:
«Ветра» — не «ветры» — сводят нас с ума,
Из палуб выкорчёвывая мачты.
Мы на приметы наложили вето —
Мы чтим чутьё компасов и носов.
Упругие тугие мышцы ветра
Натягивают кожу парусов.
На чаше звёздных — подлинных — Весов
Седой Нептун судьбу решает нашу,
И стая псов, голодных Гончих Псов,
Надсадно воя, гонит нас на Чашу.
Мы, призрак легендарного корвета,
Качаемся в созвездии Весов.
И словно заострились струи ветра —
И вспарывают кожу парусов.
По курсу тень другого корабля,
Он шёл, и в штормы хода не снижая.
Глядите, вон болтается петля
На рее, по повешенным скучая!
С ним Провиденье поступило круто:
Лишь вечный штиль, и прерван ход часов,
Попутный ветер словно бес попутал —
Он больше не находит парусов.
Нам кажется, мы слышим чей-то зов,
Таинственные чёткие сигналы...
Не жажда славы, гонок и призов
Бросает нас на гребни и на скалы.
Изведать то, чего не ведал сроду,
Глазами, ртом и кожей пить простор!..
Кто в океане видит только воду,
Тот на земле не замечает гор.
Пой, ураган, нам злые песни в уши,
Под череп проникай и в мысли лезь!
Лей, звёздный дождь, вселяя в наши души
Землёй и морем вечную болезнь!
1976
|
|
ГИМН МОРЮ И ГОРАМ
|
| |
|
|
| Заказана погода нам Удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой:
Две синевы у горизонта скрещены.
Не правда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумье, буйстве, кротости?
Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор,
И впадины меж ними — словно пропасти!
|
| |
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен Великий океан!
|
|
Нам сам Великий Случай брат, Везение — сестра,
Хотя, на всякий случай, мы встревожены.
На суше пожелали нам ни пуха ни пера,
Созвездья к нам прекрасно расположены.
Мы все вперёдсмотрящие, все начали с азов,
И если у кого-то невезение,
Меняем курс, идём на СОС, как там, в горах, на зов,
На помощь, прерывая восхождение.
|
| |
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен Великий океан!
|
|
Потери подсчитаем мы, когда пройдёт гроза,
Не сединой, а солью убелённые.
Скупая океанская огромная слеза
Умоет наши лица просветлённые...
Взята вершина! Клотики вонзились в небеса!
С небес на землю — только на мгновение:
Едва закончив рейс, мы поднимаем паруса
И снова начинаем восхождение.
|
| |
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен Великий океан!
|
|
1976
|
|
МОРЕПЛАВАТЕЛЬ-ОДИНОЧКА
|
| |
|
|
| I | Вот послал Господь родителям сыночка:
Люльку в лодку переделать велел.
Мореплаватель родился одиночка —
Сам укачивал себя, сам болел...
|
| II | Не по году он мужал — по денёчку
И уже из колыбели дерзал:
К мореплаванью готовясь в одиночку,
Из пелёнок паруса вырезал.
|
| III | Не однажды с ним беседовал родитель,
Словно взрослому внушал он ему:
«Ваша тяга к одиночеству, простите,
Вас не в бухту приведёт, а в тюрьму!»
|
| IV | «Да не век остаться светлым денёчку, —
Стал младенец рассуждать делово, —
Входишь в камеру, простите, одиночку,
А она тебе совсем ничего...»
|
| V | Прямо по носу — глядите! — то ли бочка,
То ли яхта, то ли плот, то ли — нет:
Мореплаватель, простите, одиночка
Посылает нам мудрёный привет!
|
| VI | Ой, ребята, не к добру проволочка!
Сплюньте трижды все, кто на корабле:
Мореплаватель на море одиночка —
Вроде чёрного кота на земле!
|
| VII | По волнам он скачет, будто по кочкам,
Словно пусуху, идёт по воде.
Это, видимо, на яхте одиночка
Ненароком оказался в беде.
|
| VIII | Но у них он не возьмёт ни кусочка —
Слава Богу, если заговорит!
Мореплаватель, глядите, одиночка
Важно держится, хотя и небрит.
|
| IX | Парусиновые брюки, две сорочки —
Весь бесхитростный его гардероб.
Мореплаватели эти одиночки
Много двигаться должны — или гроб!
|
| X | Восемь точек, пять тире, снова точка —
Будто тащит из мешка, как в лото.
Мореплаватель, простите, одиночка
Сбрендил, спятил и стучит чёрт-те что.
|
| XI | «Вы откуда?! — отвечайте нам — и точка!
Не могли же вы свалиться с небес!
Мы читали, что какой-то одиночка
В треугольнике Бермудском исчез...»
|
| XII | «Это утка, это бред — всё до строчки!
И простите, если резок и груб,
Мореплаватели знают одиночки:
Он совсем не треугольник, а куб!
|
| XIII | Были бедствия — посуда на кусочки!
Била «Бетси» — ураган — всё подряд.
Мореплаватели нынче одиночки
Из летающих тарелок едят!..»
|
| XIV | Вот добавил он в планктон кипяточку...
Как орудует: хоть мал, да удал!
Глядь, и ест деликатес в одиночку,
А из нас таких никто не едал.
|
| XV | И поведал он, что пьёт он по глоточку,
Чтоб ни капле не пропасть в бороде.
Мреплаватель, простите, в одиночку
Философию развёл на воде.
|
| XVI | «Не искусственную ли оболочку
Вы вокруг себя, мой друг, возвели?
Мореплаванью, простите, в одиночку
Наше общество предпочли?»
|
| XVII | Он ответил: «Вы попали прямо в точку!
Там, на суше, не пожать мне вам руки:
В море плавая подолгу в одиночку,
Я по людям заскучал, моряки!»
|
| XVIII | Мы, услыша что-нибудь, — сразу в строчку,
Мы, завидя что нибудь, — в негатив!
Мореплавателя сняли одиночку,
В фотографию его превратив.
|
| XIX | Ах побольше б нам немного юморочку!
Поскучнели, отрешась от земли.
Мореплавателя, брата, одиночку
Мы хотя бы как могли развлекли!
|
| XX | Так поменьше им преград и отсрочек,
И задорин на пути, и сучков!
Жаль, что редко мы встречаем одиночек,
Не похожих на других чудаков!
|
| | Жаль, что редко мы встречаем, одиночек,
Славных малых, озорных чудаков!
1976 |
|
Варианты строф в «Мореплавателе-одиночке»:
|
| |
|
|
| I(1) | Вот послал Господь родителям сыночка:
Видно, очень он тогда осерчал.
«Мореплаватель родился одиночка!» —
Старый боцман на крестинах ворчал.
|
| I(2) | Вот послал Господь родителям сыночка:
Сам укачиваться с люльки вылезал.
К мореплаванью готовясь в одиночку,
Из пелёнок паруса вырезал.
|
| II | Не по году он мужал, а по денёчку:
Не ребёнок, а почти идеал.
К мореплаванью готовясь в одиночку,
Паруса сооружал из одеял.
|
| III | Не однажды с ним беседовал родитель
И, как взрослому, втолковывал ему:
«Ваша тяга к одиночеству, простите,
Приведёт вас обязательно в тюрьму!»
|
| X | Наш радист забыл тире — только точки
Тащит словно из мешка, как в лото...
Онемели вы при виде одиночки.
А ему, простите, что? Хоть бы что!
|
| XV | Мы пьём залпом, он же пьёт по глоточку:
Ничего не пропадёт в бороде.
Мореплаванье, простите, в одиночку —
Философия, пожалуй, на воде.
|
| XVII(1) | Он в ответ отбил заумную строчку
(Прямо древний Навои, Рудаки!):
«В этом плаваньи, простите, в одиночку
Я соскучился по вас, чудаки!»
|
| XVII(2) | Ветер дунул, превратив яхту в точку,
Но глядит он, глядит из-под руки:
«В море плавая подолгу в одиночку,
Я соскучился по вас, чудаки!»
|
| XVIII | Мы услышим что-нибудь — сразу в строчку,
А завидим что нибудь — в негатив,
Мореплавателя даже одиночку
В чёрно-белый превратив позитив.
|
|
ПИРАТСКАЯ
|
| |
|
|
|
Был развесёлый розовый восход,
И плыл корабль навстречу передрягам,
И юнга вышел в первый свой поход
Под флибустьерским черепастым флагом.
Накренившись к воде, парусами шурша,
Бриг двухмачтовый лёг в развороте.
А у юнги от счастья качалась душа,
Как пеньковые ванты на гроте.
|
| |
И душу нежную под грубой робой пряча,
Суровый шкипер дал ему совет:
«Будь джентльменом, если есть удача,
А без удачи джентльменов нет!»
|
|
И плавал бриг туда, куда хотел,
Встречался, с кем судьба его сводила,
Ломая кости вёслам коравелл,
Когда до абордажа доходило.
Был однажды богатой добычи делёж,
И пираты бесились и выли...
Юнга вдруг побледнел и схватился за нож,
Потому что его обделили.
|
| |
Стояла девушка, не прячась и не плача,
И юнга вспомнил шкиперский завет:
Мы джентльмены, если есть удача,
А нет удачи — джентльменов нет!
|
|
И видел он, что капитан молчал,
Не пробуя сдержать кровавой свары,
И ран глубоких он не замечал
И наносил ответные удары.
Только ей показалось, что с юнгой беда,
А другого она не хотела,
Перекинулась за борт, и скрыла вода
Золотистое смуглое тело.
|
| |
И прямо в грудь себе, пиратов озадача,
Он разрядил горячий пистолет...
Он был последний джентльмен удачи.
Конец удаче! Джентльменов нет!
|
|
1972
|
|
АХ ДА, СРЕДА!
|
| |
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь — наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх
Навек, навек.
Для остановки нет причин —
Иду, скользя...
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!
Среди нехоженых путей
Один пусть мой,
Среди невзятых рубежей
Один — за мной!
Кто не доплыл и в волны лёг,
Тем Бог судья...
Среди непройденных дорог
Одна — моя!
Мой океан со всех сторон
Штормит, штормит,
Он тайну чьих-нибудь имён
На дне хранит.
А я гляжу в свою мечту
Поверх голов
И свято верю в чистоту
Глубин и слов!
И пусть пройдёт немалый срок —
Мне не забыть,
Что здесь сомнения я смог
В себе убить.
Я слышал, пела мне вода:
Удач — всегда!
А день... какой был день тогда?
Ах да, среда!
1969, 1976
|
|
АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА!
|
| |
Аборигены почему-то съели Кука.
За что? — неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать — и съели Кука!
Есть вариант, что ихний вождь, большая бука,
Услышал, будто вкусный кок на судне Кука.
Ошибка вышла — вот о чём молчит наука:
Хотели кока, а съели Кука!
И вовсе не было подвоха или трюка:
Вошли тихонько, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука,
Тюк прямо в темя — и нету Кука!
Ломаем головы веками — просто мука:
Зачем и как аборигены съели Кука?
Чем Кук приятней? — вот о чём молчит наука...
Так иль иначе, но нету Кука!
1972, 1976
|
|
НАЧАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
(набросок)
|
| |
|
|
|
Пробил час, долгожданный серебряный час
Для морских пусть пока не волков, а волчат.
Мы уходим, с рассветной землёй обручась,
Океан приуныл, и причалы молчат.
Мы пойдём по пути мореходов отпетых и славных
Под присмотром Надежды сквозь рифы, туманы и льды,
Будоража бушпритом волну с океаном на равных,
Лишь в упряжке ветров — не терзая винтами воды.
|
| |
Впереди чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
|
|
Материк безымянный не встретим вдали,
Островам не присвоим названий своих:
Все открытые земли давно нарекли
Именами великих людей и святых.
Разобрали открытья, мы ложных открытий не строим,
Но стекает вода с якорей — значит, всё не беда.
Повезёт, и тогда мы в себе эти земли откроем,
И на берег сойдём, и останемся там навсегда.
|
| |
Не смыкайте же век, рулевые:
Вдруг расщедрится серая мгла —
На «Летучем Голландце» впервые
Запалят ради нас факела!
|
|
1976
|
|
ГИМН МОРЮ И ГОРАМ
(набросок)
|
| |
Заказана погода нам Удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещаны,
И небо поделилось с океаном синевой:
Две синевы у горизонта скрещены.
Мы на приметы наложили вето —
Мы чтим чутьё компесов и носов.
Упругие тугие мышцы ветра
Натягивают кожу парусов.
Инков Нового Света мы не поразим,
Как когда-то в столетье великом,
Но зато мы по яркому свету скользим
И гуляем по солнечным бликам.
Нам сам Великий Случай друг на весь меридиан,
На всякий случай нам приказы розданы.
Ночами чёрный купол опрокинут в океан
Со всеми вытекающими звёздами.
Мы, призрак флибустьерского корвета,
Направились к созвездью Гончих Псов.
И словно заострились струи ветра —
И вспарывают кожу парусов.
Лунный свет отражён, чист и неотразим,
Как святые с загадкой на ликах.
Мы бесшумно по лунной дороге скользим,
Отдыхаем на ласковых бликах.
На карте белых пятен нет, и нечего открыть —
Не те века! — Колумбу или Берингу,
Но можно к самому себе под парусом приплыть
И там, в себе самом, открыть Америку.
Как воду нож, взрезаем чёрный купол.
Вдруг ураган! Ворота на засов!
Попутный ветер словно бес попутал —
Он не находит наших парусов.
Мы собой океан занозим,
Мы — его непосильная доза,
Мы, держась якорями, сидим
Крепко в теле его, как заноза.
До рёбер, до шпангоутов продрать себе борта,
И проскочить меж взглядами и скалами,
И вновь наполнить чашу, если чаша испита,
И глубоко дышать между авралами.
Изведать то, чего не ведал сроду,
Глазами, ртом и кожей пить простор!..
Кто в океане видит только воду,
Тот на земле не замечает гор.
Пой, ураган, нам злые песни в уши,
Под череп проникай и в мысли лезь!
Лей, звёздный дождь, вселяя в наши души
Землёй и морем вечную болезнь!
Вот уже сколько лет, столько зим
Мы причислены к лику великих,
Мы, как Боги, по лунному свету скользим,
Отдыхаем на солнечных бликах!
1976
|
|
ШТОРМ
(набросок)
|
| |
Мы говорим не «штормы», а «шторма»,
Слова выходят коротки и смачны:
«Ветра» — не «ветры» — сводят нас с ума,
Из палуб выкорчёвывая мачты.
На ход безумный двадцати узлов
Толкали нас не тайные пружины,
Не только жажда славы и призов,
Не призрачные миражи наживы.
1976
|
|
ПОЧЕМУ АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА
(набросок)
|
| |
Как, в кружок усевшись под азалии,
Поедом — с восхода до зари —
Ели в жёлтой солнечной Австралии
Друг дружку злые дикари.
Но почему аборигены съели Кука?
Была причина — большая скука.
Их вождь всё бегал, всё стрелял из лука,
А был он злюка, а был он бука.
Дак почему аборигены съели Кука?
Была ошибка, вот какая штука!
Ах, вождь кричал, что вкусный кок на судне Кука,
Кричал: «А ну-ка, войдём без стука!»
Была ошибка — вот какая штука,
Хотели кока, а съели Кука.
А дикари ломали копья из бамбука:
Переживали, что съели Кука.
1972, 1976
|
|
Перечень использованных источников информации:
|
- Москва, ДК им.Ильича завода «Красный богатырь», 28 ноября 1976 года (10 ч.)
- Москва, Телецентр в Останкино («Кинопанорама»), 22 января 1980 года
|
При подготовке текстов песен использовались фонограммы:
|
- Москва, у А.Зубова, 1976 год (рабочая запись)
- Ялтинская к/с, октябрь 1976 года (рабочие записи)
- Ялтинская к/с, октябрь 1976 года (гитарный вариант)
- Ялтинская к/с, октябрь 1976 года (оркестровый вариант)
- Иркутск, у Л.Мончинского, 17 июля 1976 года
- Москва, у А.Зубова, 1978 год (под электрогитары)
|
Публикацию подготовили Александр ПЕТРАКОВ
и Олег ТЕРЕНТЬЕВ
при участии Натальи Терентьевой
|
