На мой взгляд, первой попыткой текстологической подготовки произведений В.С Высоцкого к печати, первой попыткой более или менее научного анализа его творчества, явился наш, подготовленный совместно с Б.Акимовым, труд т.н. издательства «Самиздат», подаренный 10.12.1978 года Владимиру Семеновичу Высоцкому в посёлке Менделееве во время перерыва между двумя концертами.
Дело даже не в том, что мы собрали практически все известные на тот момент произведения Высоцкого, дело не в том, что мы смогли их издать тиражом в один экземпляр и вставить в дерматиновый переплет.
Дело в том, что, помимо двухтомника, мы подарили Высоцкому папку вариантов – слов, строк, строф, подчас редакций — его произведений. Надо отдать должное, в нашей работе нам помог Московский КСП (В.Баранов, В.Акелькин и др.) Наибольшую помощь оказал московский «каэспешник» А.Крылов – обладатель (по тем временам) наиболее полной коллекции фонограмм В.С.Высоцкого.
И как оценка нашего труда – предложение В.С. Высоцкого разобраться с его личным архивом.
Первый официально вышедший в СССР сборник произведений Высоцкого – «Нерв» — в текстологическом плане интереса не представляет, т.к. у подготовивших его текстологов позиция отсутствовала полностью, – на суд читателя предлагались случайные тексты.
Отсутствовала (или была невнятной) текстологическая позиция составителей большинства последующих изданий.
Четко сформулирован подход к изданию произведений Высоцкого лишь в сборниках, подготовленных А. Крыловым, С. Жильцовым и Ю.Тыриным.
Не все позиции составителей мне близки, но подход, даже не безупречный, лучше, чем отсутствие подхода.
Был свой подход и у меня.
Когда мы совместно с Б. Акимовым работали над документальной повестью «Владимир Высоцкий. Эпизоды творческой судьбы», публиковавшейся в журнале «Студенческий меридиан» с 1987 по 1990 год, мы иллюстрировали повествование песнями, написанными в тот период, о котором шла речь, четко оговаривая источник информации (дату и место записи).
В частности, мы изобрели т.н. «текстологическую простыню».
Для подготовки любого текста к печати брался рулон миллиметровки (компьютеры в то время отсутствовали). Он членился на столбцы (по количеству известных исполнений В.С. Высоцким той или иной песни) и строки (по количеству строк в наиболее полном авторском исполнении).
Строфы нумеровались римскими цифрами, строки – арабскими.
Выбирался основной вариант (как правило, первое, последнее или наиболее привычное исполнение).
Этот вариант записывался в первый столбец. Сверху указывался источник исполнения (место и дата).
В остальных столбцах приводились в хронологической последовательности варианты.
Причем именно варианты. Строки, где т.н. основной вариант совпадал с исследуемым, не заполнялись.
Если появлялись дополнительные строфы по сравнению с вариантом, принятым за основной, они отмечались внизу соответствующего столбца и им присваивался номер – латинская цифра с арабским индексом. Например, если дополнительную строфу надо было вставить после строфы IV, то ей присваивался номер IV-1.
Обязательно указывалось авторское название или его отсутствие.
Если в процессе работы над текстом находился новый вариант исполнения, рулон разрезался и в нужное (с точки зрения хронологии исполнений) место вклеивался новый столбец.
Как правило, после составления «текстологической простыни» текст, выбранный в качестве основного, менялся, т.к. выявлялась некая закономерность повторения того или иного авторского варианта.
«Текстологическая простыня» полностью отображала процесс работы поэта над текстом. Была достаточно наглядна.
Главный недостаток ее – неудобочитаемость. Иногда количество авторских исполнений исчислялось сотнями, а анализировать таблицу, имеющую сотни столбцов, неудобно.
Для наглядности приведу фрагмент текстологической простыни, ограничившись лишь двумя исполнениями и двумя строфами.
|
Первую официальную попытку паспортизации произведений Высоцкого предприняли в журнале «Вагант» В.Дузь-Крятченко, Р.Зеленая и А.Петраков.
В своих исследованиях они опирались на личные архивы и рукописи, хранящиеся в ЦГАЛИ (РГАЛИ) и ГКЦМ Высоцкого.
Вначале авторы приводят ксерокопию рукописи и классифицируют ее по следующим признакам:
1. Архив и номер листа.
2. Способ воспроизведения текста (автограф, машинопись, ксерокопия; цвет чернил).
3. Цвет и тип бумаги, размер листа.
4. Особые характеристики.
Далее идет анализ фонограмм. Он включает:
1. Перечень фонограмм в хронологической последовательности и их датировку.
2. Текст, построчно включающий в себя все варианты исполнения песни.
Далее приводятся авторские комментарии и названия песни, определение даты написания песни и обоснование этой даты авторами публикации.
В заключение предлагается перечень публикации песни на момент подготовки статьи.
|
Подход интересен, но предложенный текстологами вариант анализа текста неудобочитаем. Перечислю основные моменты, с которыми я не согласен.
1. Рукопись (даже не для текстологической работы, а для ознакомления с ней) должна воспроизводиться в цвете. Для установления датировки, например, необходим состав чернил, пасты шариковой ручки, в конце концов, завод-изготовитель бумаги, на которой рукопись выполнена, артикул партии бумаги, время поступления ее в продажу…
Эти вопросы технически решаемы, но для решения их нужны специализированные лаборатории.
Приведение черно-белой ксерокопии рукописи поможет текстологу, но не позволит ему решить большинство вопросов.
Кроме того, в перечне рукописей отсутствует ряд источников, такие, например, как авторизированная машинопись, списки и т.п.
2. Приступая к классификации фонограмм, вероятно, следует принять один из авторских текстов за основной. Параллельное приведение равнозначных вариантов строк в одном тексте затрудняет восприятие текста не только рядовым читателем, но и более или менее подготовленным текстологом.
3. Авторский комментарий и авторское название практически объединены в один пункт, хотя являются разными литературоведческими понятиями.
Безусловно, часто авторское название песни, которому предшествовал комментарий Высоцкого, было обусловлено комментарием, но отнюдь не всегда.
4. Перечень посмертных авторских публикаций вряд ли представляет интерес для текстолога. По сути, учитывать приведенные в таких публикациях тексты – тиражировать чужие ошибки. При анализе произведений (применительно к творчеству Высоцкого) текстолог должен опираться на текстологический паспорт.
Тем не менее это направление изучения, анализа, систематизации произведений В.С. Высоцкого представляется мне одним из наиболее перспективных.
К сожалению, эта рубрика по объективным и по большей части субъективным причинам в журнале «Вагант – Москва» отсутствует.
Хочется надеяться, что ранний этап изучения творчества В.С.Высоцкого подходит к концу. Считаю, что пора людям, серьезно занимающимся вопросом творчества Высоцкого и публикующим его произведения, сесть, как говорится, «за стол переговоров», неформально обменяться мыслями, выработать единый подход.
Ведь от нашей несогласованности, иногда личной неприязни, наших амбиций страдает общее дело.
|
