Юрий СУШКО

(начало в № 7-9”99)

«Я НЕ СПЕЛ ВАМ В КИНО, ХОТЯ ХОТЕЛ...»

           Многие песни, написанные Владимиром Высоцким на заказ или в качестве личной инициативы для того или иного кинофильма, в окончательный вариант картин часто просто не входили. Хотя, как утверждал автор, «песня очень-очень много может сделать и для кино, и для спектакля. И... хорошая песня всегда нужна... нам песня строить и жить помогает, и отдыхать, и печалиться, грустить и радоваться...»
           Не вписались в ткань ленты Виктора Турова и Геннадия Шпаликова «Я родом из детства» («Фронтовой город») песни «Жил я с матерью и батей...» (как вспоминает постановщик, «картина у нас и так была «на пределе», а Высоцкий добавлял: «При монтаже, к сожалению, из-за недостатка места была вырезана») и «Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог...» «Вылетели» из картины «Штрафные батальоны» и «Звёзды».
           «Песня студентов-археологов», как рассказывал автор, «была написана для кинофильма (?), и она туда очень подходила по ситуации... Но потом кто-то меня опередил, и в фильм попала песня типа «Через тумбу-тумбу раз...» Но название фильма он так и не назвал.
           Белорусского режиссёра полузабытого ныне фильма «Иван Макарович» (1966) Игоря Боголюбова вынудили отказаться от песни Высоцкого «Полчаса до атаки» («Всё было сделано блистательно... И тут последовало распоряжение песню из картины вырубить... Ну кто тогда объяснял причину: убрать! — и всё...»).
           Посвящённая Николаю Губенко песня «Парня спасём, парня в детдом!» не попала в ленту В.Масса и Я.Эбнера «Последний жулик» (1967). Да и вообще режиссёры этого фильма умудрились исковеркать буквально все песни, предложенные молодым автором: «Здесь сидел ты, Валет...», «Наши строгие зрители...», «Вот что: жизнь прекрасна, товарищи...» (на музыку М.Таривердиева, хотя в титрах указывалось имя официального композитора фильма А.Я.Эшпая).
           Не нашлось места «Песне у монумента космонавту» и «Колыбельной» в картине Виталия Четверикова «Саша-Сашенька» (1967), даже в титрах фильма имени Высоцкого ни как автора текста («Стоял тот дом, всем жителям знакомый...»), ни как актёра не было. И он отзывался так: «Очень плохой фильм... был, я по недоразумению отдал туда песню...»
           Режиссёры-постановщики «Вертикали» («Мы — одержимые», авторское название сценария С.Тарасова и Н.Рашеева было — «Мы идиоты») Станислав Говорухин и Борис Дуров сочли «Скалолазку» не совсем подходящей для своей героической картины («Мне эта песня показалась уж совсем легкомысленной», — позже признавался Говорухин).
           Из несостоявшейся при жизни Высоцкого любимой «Интервенции» тихо ушли в небытие «У моря, у порта живёт одна девчонка...», «Передо мной любой факир ну просто карлик...», а «Гром прогремел, золяция идёт...» и «Как все, мы веселы бываем и угрюмы...» были благополучно положены на музыку профессионального композитора Сергея Слонимского.
           В июле весьма насыщенного в творческом отношении для Высоцкого 1967 года он случайно познакомился в гостинице Одесской киностудии «Куряж» с режиссёром Виктором Сергеевичем Жилиным, снимавшим фильм «Прокурор даёт показания» («Особое мнение»). Услышав ставшую в будущем знаменитой песню «Спасите наши души», режиссёр тут же предлагает автору съёмку внепланового эпизода: облучённый подводник сидит на морском берегу и поёт «SOS». «На песню был составлен договор... Именно на основании его на меня и наложили потом денежный начёт за съёмку непредусмотренного эпизода», — жаловался потом Жилин.
           Зимой 1967-68 гг. Владимир Семёнович, наотрез отказавшись ввиду крайней занятости от роли в кинофильме «Случай из следственной практики» («Убийство и никаких следов»), предложил режиссёру Л.Д.Аграновичу свои услуги в качестве автора песен. И два вечера кряду провёл у него дома, записывая сочинённые тут же песни. Но в картину они так и не попали.
           Кира Муратова отказалась от «Песни про нечисть» в своём фильме «Короткие встречи» , хотя её автор не раз говорил в своих выступлениях, как о решённом, что эта песня будет в фильме (скажем, в Дубне, в кинотеатре «Мир» в ноябре 1967 г.).
           Режиссёр Киевской киностудии имени Довженко Суламифь Цыбульник специально приезжала в Москву, на «Таганку», разыскала Высоцкого, чтобы заказать ему песни для своего фильма «Карантин» (1968). Однако затем предложенное («Красивых любят чаще и прилежней...», «Вот и разошлись пути-дороги...», «Давно смолкли залпы орудий...») режиссёра почему-то не очень устроило. В Киеве на студии записали «Залпы орудий...» и «Пути-дороги...». «Но мы, — вспоминает Цыбульник, — остановились на первой песне, и её, на мой взгляд, хорошо исполнил в фильме Юрий Каморный. Возможностей использовать и вторую песню мы не нашли...»
           Летом 1968 года, когда шли съёмки «Хозяина тайги», невдалеке была и «натура» кинофильма «Мой папа — капитан» (1969). Режиссёр В.Бычков предложил Владимиру Семёновичу написать песни для картины. Однако впоследствии они («В жёлтой жаркой Африке...», «Сколько чудес за туманами кроется...», «Четыре года рыскал в море наш корсар...», «Аристократы развлекаются», «Вот некролог, словно отговорка...», «Понятье «кресло» — интересно...», «Весна ещё в начале...») остались невостребованными. «Принёс к Романову, — рассказывает автор, — а тот даже слушать не стал. Говорит: «Мы не можем воспитывать нашу молодёжь на песнях Высоцкого...» Тогда в картине появился Юрий Визбор.
           Кстати, и автор упомянутого «Хозяина тайги» (1969) Владимир Назаров также не нашёл места для песни «Сколько чудес за туманами кроется...»
           Сам Высоцкий рассказывал: «В картине «Опасные гастроли» (1969, реж. Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич — Ю.С.) было много песен, которые написал я. Почему-то в титрах об этом не написали. Считают, что если не будут знать, что написал я, тогда песня хорошая, а если будут знать, что я записал, то плохая... «Я не люблю». Я тоже её писал для «Опасных гастролей», но мы так и не нашли места, где вставить...»
           Мало того, что Владимира Высоцкого лишили главной роли в фильме «Земля Санникова» , так ещё и все его песни благополучно похоронили — и «Белое безмолвие», и «Балладу о брошенном корабле», и главное — великих «Коней привередливых». Заменил их Олег Анофриев со ставшими потом популярными невинными строчками «Призрачно всё в этом мире бушующем...». Владимир Высоцкий в письме Говорухину по поводу этой ситуации высказался с нескрываемым отчаянием: «Я не так сожалею об этой картине, хотя роль и интересная, и несколько ночей писал я песни, потому что (опять к тому же) от меня почему-то сначала требуют тексты, а потом, когда я напишу, выясняется, что их не утверждают где-то очень высоко — у министров, в обкомах, в правительстве, и денег мне не дают, и договора не заключают...»
           Невостребованными оказались песни «У нас вчера с позавчера...» в фильме Виктора Турова «Война под крышами» (1967), «Долго же шёл ты в конверте, листок...», «При всякой погоде, раз надо, так надо...», «Вот некролог, словно отговорка...» в картине Г.Юнгвальд-Хилькевича «Внимание, цунами!» (1969), «Темнота впереди, подожди...» в фильме того же Турова «Сыновья уходят в бой» (1969), «Ты идёшь по кромке ледника...», «Ну вот, исчезла дрожь в руках...» в ленте С.Говорухина по сценарию Э.Володарского «Белый взрыв» (1970). «Мне показалось, что песни не могут органично войти в фильм и вообще снижают драматизм происходящего, — объяснял режиссёр. — Володя крепко обиделся. До этого обычно его песни выкидывало из фильмов кинематографическое начальство. А тут — режиссёр, товарищ. Помню наш разговор: — Я знаю, почему ты не вставил мои песни. — Почему? — Хотел посмотреть, получится ли у тебя без меня...»
           «Как счастье зыбко, опять ошибка...», «Она была чиста, как снег зимой...», «Бросьте скуку, как корку арбузную...», «Ну вот, исчезла дрожь в руках...» не нашли места в горемычном фильме Г.Полоки «Один из нас» (1970).
           Позже обошёлся без песни Высоцкого «Я несла свою беду» и ещё один товарищ — режиссёр Туров в ленте «Жизнь и смерть дворянина Чертопханова» (1971).
           Не сумели подняться режиссёр А.Сурин и сценарист Э.Володарский со своей лентой «Антрацит» (1972) до уровня песни «Не космос — метры грунта надо мной...»
           В том же году режиссёр «Ленфильма» Владимир Маркович Шредель, страстный поклонник песен Высоцкого, пригласил его написать песню для ленты «Дела давно минувших дней» . Вернее, даже не песню — слова для неё. Музыкальное оформление было за Исааком Иосифовичем Шварцем. Композитор вспоминает: «По идее картины это должно было быть такое танго, которое поёт офицер царской армии. Всё действие фильма происходит при советской власти, во времена нэпа, но песня должна была быть более старая — времён революции... Он написал совершенно изумительные по точности, по схваченному образу, по характерности стихи — но совершенно чуждые, на мой взгляд, ему по тогдашнему социальному... направлению его творчества. Получилось что-то типа безнадёжного жестокого офицерского романса в стиле Вертинского. Я бы даже назвал это стилизацией, однако чрезвычайно талантливой, со стопроцентным попаданием в яблочко темы... При встрече он сказал:
           — Мне неважно, сколько я получу за это денег, но мне очень важно, чтобы в титрах было моё имя.
           Ему... музыка понравилась. Это был вообще один из редчайших случаев, чтобы ему нравилась музыка, написанная на его слова... Словом, здесь у нас вышла симпатичная штучка, очень красиво сделанная, эффектная. Но одновременно было видно, что это не всерьёз. Такая стояла задача. В фильме... её спела Инна Вишневская. Мне это пение... не понравилось — показалось слишком вычурным... наверное, режиссёр тут поставил неправильную задачу. Мы просто не знали, куда её приткнуть. В результате она прозвучала в фильме не полностью, а каким-то отрывком, без начала. И поэтому песня провалилась».
           Александр Массарский об этом эпизоде вспоминает несколько иначе: «...С большим трудом удалось отстоять только один романс («Оплавляются свечи...»), да и то с условием — не указывать в титрах фамилию автора. При этом приводились такие «аргументы»:
           — Как вы можете связываться с человеком, который кричит, что его не понимают, что не любит, когда ему в душу плюют?..»
           Новая творческая встреча с И.И.Шварцем у В.С.Высоцкого произошла на съёмках картины Анатолия Бобровского «Чёрный принц» . Композитор рассказывает: «...вдруг появилась возможность протащить — я подчёркиваю это слово! — именно протащить для миллионного зрителя что-то, написанное Высоцким. Редчайшая возможность. Мы решаемся на это. И тут происходит осечка: Володя вновь пишет слова в несвойственной ему манере. И думаю, что ему эти слова тоже не нравились. В общем, эти слова — если бы текст принадлежал кому-то другому, не Высоцкому, — были, конечно, прекрасными... Было впечатление, что это какая-то даже несколько автобиографическая песня... Исполняла песню Валентина Толкунова... Песня, я считаю, получилась не то чтобы очень хорошая, но и нельзя сказать, что плохая, — нормальная песня... Песне в картине нашли самое неудачное место: в момент, когда она звучит, всё внимание зрителей отвлечено на сюжет — там в это время ловят преступника. И получалось, что певица только мешает, раздражающе действует на зрителя, отвлекая его от динамики сцены. И я считаю ошибкой... Бобровского, что он её в это место вставил... Он ответил:
           — Ты знаешь, её больше некуда ставить...
           ...Когда мы встретились на «Мосфильме» после просмотра картины, я говорю:
           — Володя, у меня эту песню просят.
           А он в ответ:
           — Я очень тебя прошу, я просто тебя умоляю — не давай её никому. Мне она не нравится...»
           (В «Чёрном принце», кстати, главную роль играл народный артист СССР Всеволод Санаев).
           Будучи в Запорожье, Владимир Семёнович рассказывал автору этих строк, как Тарасов, который был одним из авторов сценария «Вертикали», а позже переквалифицировался в кинорежиссёры, с обидой выговаривал ему после худсовета по фильму «Стрелы Робин Гуда» : «Володь, что ж ты меня так подвёл!..» Это касалось цикла баллад, написанных специально для этой картины («Торопись! Тощий гриф над страной...», «Когда вода всемирного потопа...», «Если рыщут за твоею непокорной головой...», «Замок временем срыт...», «В забавах ратных целый век...», «Трубят рога: скорей, скорей...», «Средь оплывших свечей и вечерних молитв...»). «Так это я его «подвёл», каким образом? — недоумевал Высоцкий, — режиссёр оказался послабже душою...» Киноначальство утешало: «Мне сказали, что фильм хуже, чем мои баллады, и значит, их надо убрать — фильм-то не уберёшь! И это всё легко слушать, но очень печально, так как я очень многое в них вложил... И мне хотелось отдать дань своим юношеским впечатлениям, мы ведь видели старый американский фильм про Робин Гуда...» Резюмировал же, сам того не подозревая, мастер кинотрюков А.Массарский: «Серьёзный, взрослый фильм оказался для третьеклассников...»
           Лишь частично использовал в своём фильме 74-го года «Единственная» («Мечта о Тихом океане») классик советского кино И.Е.Хейфиц песню Высоцкого «Во хмелю слегка лесом правил я...»
           Постановщика фильма по сценарию Вадима Трунина «Единственная дорога» («Скованные шофёры»), снятого в 1974 году, югослава Владимира Павловича не устроили песни «Водой наполненные горсти» и «Если где-то в глухой неспокойной ночи...»
           В один из документальных кинофильмов, а также в художественный фильм о шофёрах-дальнорейсовиках «Рейс первый — рейс последний» (1974) Самвела Гаспарова не вошла песня «Я вышел ростом и лицом...»
           Из ленты Александра Наумовича Митты «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил» , выпали «Купола» («Как засмотрится мне нынче, как задышится...») и «Разбойничья песня». «Там, — рассказывал автор песен, — был такой эпизод, когда сидят каторжники (и между ними арап) на стапелях — на верфи дело происходит. Они сидят у костров, греются, дают ему даже водочки выпить, и потом долго обсуждают, что, дескать, у них в Африке... Ему холодно, потому что у них там жара, а тут... И один говорит: «А что, у них и озимых нету?.. И поют в это время «Как во смутной волости...»
           Высоцкий крепко надеялся на их появление в фильме. Но, как признался режиссёр, — «я — не самоубийца». Его слова подтверждал и сценарист фильма В.С.Фрид: «...Песни нам понравились чрезвычайно — и Митте, режиссёру, тоже. Но... когда сложился фильм, стало ясно, что эти песни, особенно «Купола», резко выбиваются из стиля, задают высоту, до которой картина не могла уже дотянуться. И скрепя сердце, с очень большим сожалением, режиссёр решил не вставлять их в материал, хотя было уже известно, в каких именно эпизодах они должны были прозвучать. Не прозвучали... Мы с Дунским считали, что, отказавшись от песен, режиссёр поступил разумно: они были, так сказать, в другой весовой категории — серьёзнее, трагичнее, чем фильм, и в нём чувствовали бы себя неуютно».
           Из песен, предложенных автором в картину «Одиножды один», целиком удалось сохранить только одну — «Кто старше нас на четверть века, тот...» В письме Владимир Высоцкий советовал Геннадию Полоке: «Студенческую песню нужно начинать как бравый верноподданнический марш, а потом переходить на нечто туристское, а в конце и на вагонно-блатное. Под чистые гитары. Но мелодию не менять. Хорошо бы, если бы они ещё в это время курили, да и выпить не грех, а Ваня (Иван Бортник — Ю.С.) чтобы подпел: «Зато нас на равнине не сломаешь». Я обнимаю тебя...» Потом Полока вспоминал: «И все эти люди превратились в двенадцать Высоцких, с его манерой, с его пластикой. У них вдруг суставы начали шевелиться, хотя явно было отложение солей».
           Прочие же песни — «Я полмира почти через злые бои...» и «Гули-гули-гуленьки» — вошли в усечённом виде, а «Эх, недаром говорится...», «Ах, в поднебесьи летал...», «Ай, не стойте в гордыне...», «Не сгрызть меня...», «Зря ты, Ванечка, бредёшь...» — не пришлись ко двору вовсе.
           Уродливо-усечённым вошёл в фильм-сказку Б.Рыцарева «Иван да Марья» огромный цикл шутливых песенных монологов. Вполне вероятно, что отсутствие автора на съёмочной площадке позволило режиссёру пренебречь предложенной песенной россыпью: лишь фрагментарно были включены в картину шесть произведений, а ещё семь (в т.ч. «Отчего не бросилась, Марьюшка, в реку ты...», «Я — Баба Яга...», «Во груди душа словно ёрзает...» и др.) — не были использованы вовсе. «Опять почти ничего не осталось — всё выстригли», — подводил традиционный итог Высоцкий. «Режиссёр пригласил профессионального композитора, который сделал аранжировки... Некоторые песни вообще не вошли...», — грустил Бортник. А на авторство некоторых и вовсе претендует сценарист фильма А.Хмелик.
           Так, впрочем, было и с циклом из девяти баллад, написанных для кинофильма М.А.Швейцера «Бегство мистера Мак-Кинли» (1975), из которого испарились «Баллада о Кокильоне», «Мистерия хиппи», «Когда лакают...», «Кто-то высмотрел плод...», «Погода славная, а это главное...», «Напрасно, парень, за забвеньем...»
           В интервью журналу «Советский экран» перед выходом фильма Швейцер рассказывал: «Его песни, его призывы непосредственно обращены к зрителю, они не объясняют происходящее, но дают ключ к верному пониманию тех проблем, что мучают мистера Мак-Кинли. Баллады певца эмоциональны, настойчивы и заразительны, в них слышатся отголоски характерных для современности молодёжных выступлений и диспутов... Певец-оратор не умаляет главного героя, но активно противоборствует ему — отрицает атрибуты потребительского общества, высмеивает фатализм маленького человека. Взывает к нему: не принимай на веру, что ты маленький, отнесись к себе серьёзнее — мир держится на тебе. Помни о своей ответственности!..»
           Высоцкий настолько загорелся швейцеровским замыслом, что, получив для ознакомления сценарий в одну из пятниц, через неделю, в воскресенье, уже был у Михаила Абрамовича дома с гитарой и семью готовыми балладами. «Сел на диван, — рассказывает свидетель, — поставил перед собой стул и вытащил стопку листков, исписанных карандашом. Он даже наизусть ещё не помнил!..»
           Немногим позже принёс ещё две баллады. Потом четыре месяца работал с композиторами И.Шварцем и А.Кальварским, с оркестром. Софья Милькина откровенничала: «Меня очень удручила сама запись песен с оркестром. В сравнении с тем, самым первым исполнением возникало ощущение, что птице подвесили на крылья тяжёлые гири и она летит, но всё время снижаясь и почти падая...» Да и признанный музыкальный мэтр Исаак Шварц, не раз работавший с Булатом Окуджавой и другими авторами, признавал: «Я не знаю, как трансформировать Высоцкого. Писать другую музыку — это значит его уничтожить, а как их подправить — я не знаю».
           «Действие фильма, — считал Высоцкий, — получилось раздумчивым, медлительным, даже скучным, а баллады — они про другое немножко, их все вырезали и оставили — полторы. Или они не вписались в картину, или кому-то показались негодными... Я посмотрел, да и ушёл с половины, потому что там ничего не осталось, просто ножки да рожки. Хотя реклама была громадная, и даже режиссёра журналисты спрашивали: «А вот, мол, дескать, не будет ли Высоцкий конкурировать с Банионисом?». А он говорит: «Нет-нет, у него большая роль, но всё-таки они такие разные...» Я написал трагические песни, нервные, заводные, а фильм получился задумчивым таким, серьёзным, на мой взгляд, немножко скучным...»
           Выступая в январе 1976 года в Ивантеевке, Высоцкий признавался: «Я был очень этим расстроен и даже одно время сказал, что совсем не буду писать ничего для кино...» А позже добавил: «Но мы — рабы своих привычек, и трудно уйти со своего пути...» Тем паче что «я по этому поводу не печалюсь никогда, потому что я им (песням — Ю.С.) жизнь продлеваю...»
           Справедливости ради надо отметить, что, кроме самого режиссёра, кинобоссов, свою лепту в «похороны» ленты внёс и автор сценария Леонид Леонов, который на просмотре заявил режиссёру, что поражён противным ощущением, будто застал в своей постели чужого мужчину...
           Фильм 76-го года «Ветер надежды» («Большие океанские гонки»), по признанию самого постановщика С.Говорухина, получился неудачным: «мы попытались реанимировать... песню «И пусть пройдёт немалый срок...», написанную для кинофильма «Белый взрыв», заменив «снега» и «льды» на «моря» и «штормы» — фильм был о паруснике... И песня... опять не прозвучала...» А прочие были использованы до крайности неудачно.
           Режиссёр приключенческой ленты «Вооружён и очень опасен» (1977) Владимир Вайншток забраковал песню «Живёт живучий парень Барри», а отцензурированные баллады отдал на откуп популярной в те годы, но совершенно полярной Высоцкому по духу и манере исполнения певице Людмиле Сенчиной. «Они меня вокруг пальца ловко обвели! — говорил потом Владимир Семёнович. — Я должен был написать — и написал семь вещей, которые должен был сам исполнять. Из них одну я согласился написать для Людмилы Сенчиной, она уж очень просила. Причём на чужую музыку сделал стилизацию — написал такую шансонетку, большую такую, которые я не пишу сам. А получилось так, что они взяли и всё отдали, чтобы она пела. А то, что должен был петь я, не состоялось. Я спрашивал: «Почему?», но они мне не ответили».
           А позже Алексею Салтыкову не пришёлся по душе не только Владимир Высоцкий в роли Пугачёва, но и специально написанная для фильма «Емельян Пугачёв» песня «Что за дом притих, погружён во мрак...»
           Выше уже говорилось, что в ленфильмовских архивах сохранилась лента с пробой Высоцкого в кинофильм И.Шешукова «Вторая попытка Виктора Крохина» (1978), в которой он поёт песню «Полчаса до атаки». Но само исполнение и роли, и песни попросту «выламывались» из режиссёрской концепции. Как не вписалась в канву этого фильма и предложенная «Баллада о детстве». По мнению сценариста, «там было много куплетов, для картины много... Я поехал уговаривать Володю убрать три куплета — насчёт миллионерши Маруси Пересветовой, насчёт «из напильников делать ножи», и третий... сейчас не помню точно, какой... Начал мямлить: «Володь, понимаешь, надо...» Он сказал: «Нет, ни строчки... Ни буквы. Вынимайте тогда всю песню... Я так её написал...» У него было фантастическое уважение к тому, что написано, что это — рукопись, это написано так, как вот он видит. Это трогать нельзя... Если не устраивает — не надо!».
           В этом же году режиссёр Самвел Гаспаров не сумел совладать с песней «Пожары над страной», по темпераменту явно превосходившей его вяловатую ленту по сценарию всё того же плодовитого Володарского «Забудьте слово «смерть» . Владимир Высоцкий рассказывал: «Этот грузин, режиссёр, мой товарищ, он сорок бочек арестантов наобещал, как она здорово будет туда вставлена. Мы записали её с оркестром. Лёша Зубов написал прекрасную оркестровку этой песни... А потом оказалось, что её там нету... Это не впервой для меня, но это досадно — и работа затрачена, и надежды были, но... Или она не вписалась в картину, или кому-то показалась негодной — масса причин для этого есть. Я в таких случаях никогда не отчаиваюсь, потому что у меня есть возможность песням продлить жизнь...»
           В конце 1979 года Игорь Шевцов, соавтор сценария фильма «Мерседес уходит от погони» , назойливо упрашивал Высоцкого дать хоть что-нибудь для картины. Владимир Семёнович долго не соглашался, а потом, вняв уговорам, сказал, что нового ничего писать не будет, а если уж так хотите, то берите «Песню о конце войны». Вместе со знакомыми музыкантами сделали в 80-м на Малой Грузинской качественную запись песни в двух вариантах. Только напрасными были труды, она не понадобилась...

***

           Несколько слов о прочих несбывшихся разноплановых киноэкспериментах Владимира Высоцкого.
           В двухсерийной картине братьев Элема и Германа Климовых «Спорт, спорт, спорт» (1970) планировался любопытный эпизод — некий философско-поэтический спор о спорте, столкновение двух взглядов, но не прямое, плоскостное, а, по словам Г.Климова, «создающее в замысле объём... Кандидатуры поэтов мы определили сразу: Высоцкий и Белла Ахмадулина. Они так же сразу согласились...» Уже давно были сделаны первые наброски. «И назавтра «ушёл в пике», как он сам (Высоцкий. — Ю.С.) говорил. Ждать было нельзя, эпизод сделали без него. Потом он пришёл, страшно переживал, винился».
           В своё время Станислав Говорухин, подчиняясь азарту и напору Высоцкого, заразился идеей сделать кинодетектив. Они понапридумывали массу эпизодов, сюжетных ходов, биографий злодеев-героев. Высоцкий писал соавтору: «Славик! Дорогой мой друг! Держись и не спивайся. Детективный сюжет требует ясной головы и рук без дрожи». Но их сценарной заявке на Одесской киностудии показали «красный свет». Впрочем, некоторые фрагменты всё же потом вошли в другой фильм Говорухина «Контрабанда», сценарий которого был расценен Минморфлотом как клевета на советских моряков.
           А в другом своём письме к тому же Говорухину Высоцкий предлагает: «... Славик, а давай напишем ни про что и ни про кого. Будем называться: Одесская киностудия. Сценарий. А дальше 100 чистых страниц, а потом так и снимем — Фильм . А дальше — полтора часа чёрного ракорда и конец . Здорово! Хотя очень похоже на весь наш теперешний кинематограф...» (20 июля 1974 г.).
           Смерть помешала Владимиру Семёновичу поставить свой первый фильм «Зелёный фургон» по собственному сценарию, написанному совместно с И.К.Шевцовым. И, естественно, канули в никуда и песни «Под деньги на кону...», «Проскакали всю страну...», «Где девочки? Маруся, Роза, Рая...»
           Как литературный памятник остался и ещё один сценарий «Каникулы после войны» («Венские каникулы»), написанный В.Высоцким и Э.Володарским.
           Обращаясь всё к тем же разговорам 1978 года в Запорожье, вспоминаю, как Владимир Высоцкий не раз возвращался к теме авторства в кино: «Как я Толю Васильева только не пробивал на Одесской киностудии, пока ему в конце концов не дали поставить картину... Им же диплом нужен!..» И ещё, отвечая на вопрос о мечтах и планах, он сказал ещё тогда, что хотел бы сделать фильм: «Написать сценарий, музыку, стихи, самому поставить, сыграть роль, пусть даже не главную...»
           К этой цели он стремился ещё с 60-х годов, когда писал сценарий «Один» (1967) по пьесе Дины Калиновской «Помните, война случилась в сорок первом?» и пытался заинтересовать им всё того же Говорухина. Затем ещё был сценарий «Удивительная история, которая произошла с очень молодым человеком из Ленинграда и девушкой из Шербурга» (1969), которым восхищалась Марина Влади и пробовала заинтересовать российское киноначальство по своим каналам. Позже был сценарий «Где центр?» (1970) и «Как-то всё так вышло...» (1971). Но, как обычно, они, увы, оставались лишь на бумаге.
           Перенимая музыкальную культуру великолепного саксофониста и аранжировщика Алексея Зубова, Владимир Высоцкий мечтал, чтобы они вдвоём написали фоновую музыку, которая бы сопровождала фильм. Впервые они попытались попробовать эту идею на фильме «Стрелы Робин Гуда» .

(Продолжение следует)